Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Потому что мумиё нужно всем. Государство, разумеется, всегда стремится всесторонне защищать права граждан… Вот только, как ты уже могла заметить, на Сахалине оно традиционно довольно слабо присутствует. Что, безусловно, твою вольнолюбивую натуру должно только радовать. Это хорошо, что лидером здесь будет такая храбрая, такая самостоятельная девочка… Впрочем, у вас же недавно погиб военный вождь. Понимаешь, что это означает?

— Что… если припечет, инициируется новый военный вождь?

— Весьма вероятно. Любопытно, помогут ли архаичные социальные механики вашему сообществу пройти через кризис. И как-то ты со своими пацифистскими ценностями впишешься в реализацию этих механик. Скажу по секрету — твой стиль приглянулся кое-кому на самом верху, на тебя вовсю делают ставки… Однако бога из машины не жди — справляться придется своими силами.

— Умеешь ты утешить и обнадежить, Борис Онуфриевич!

— А то! В чем смысл деятельности государева человека, если не в успокоении и воодушевлении подданных? Приятно было поболтать, однако не смею далее отвлекать от неотложных дел…

Шакловитый встает со стула — спинка так и не отвалилась, ну надо же — и уже поднимает руку, чтобы сотворить пасс, но хлопает себя по лбу:

— Экий я рассеянный, совершенно запамятовал… На днях намерен повидаться с одним твоим знакомцем — Андреем Усольцевым. С ним теперь не так уж просто связаться обычными средствами, так что, может, желаешь весточку передать с оказией? Приветы и пожелания, или вопросы какие-то между вами остались? Рад буду услужить!

Вопросы⁈ Да я извелась в последние дни, мысленно задавая Андрюхе вопросы. Понимала, что только душу себе травлю почем зря, но прекратить не могла. Зачем, почему, за что? И когда ты решил, что сделаешь это? Когда мы обнялись в пылающем ангаре — ты знал? А когда делили Кларины бутерброды? А когда я выворачивалась наизнанку, приводя в чувство разъяренную толпу — ты уже тогда все для себя решил, да, Андрюха?

А впрочем… что толку в вопросах, ответы на которые я все равно выслушивать не хочу — даже если кто-то и соизволит их предоставить?

Может, просто передать, что если я его увижу — порву на тряпочки? Или наоборот — что я решила отказаться от мести, быть выше этого? Или что-то безличное, холодное, злое — поздравляю, мол, Андрюха, ты образцово-показательный опричник, вершина эволюции человеческой расы…

Глупости это все. «Пустое. Оставь», — подсказывает тень.

— Ты очень любезен, Борис Онуфриевич. Но передавать не нужно ничего. Нечего.

— Вольному воля, — улыбается Шакловитый и исчезает в портале.

Шик-блеск… Надеюсь, хотя бы к этим спецэффектам привыкать не придется.

Выглядываю в окно — машина уже ждет. Принимать дела Генриха… Когда-то я клялась себе, что никогда не стану такой, как он, а теперь не знаю — смогу ли защитить город, как делал это он? А, ладно, война план покажет.

Встаю с топчана — голова уже почти не кружится. Тень лежит у моих ног — густая, плотная, более темная, чем должна быть в это время суток.

После всего, что произошло в подвале, мы стали ближе… нет, не так — мы стали одним. С этого дня и впредь тень будет делать меня сильнее. Мы будем много драться — за снага-хай… и со снага-хай, потому что мой народ — злейший враг сам себе. Придется идти по лезвию — и мы пройдем. Моя тень никогда меня не предаст, и вместе мы справимся со всем.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.

У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность».

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Сильные не убивают, книга 2

Яна Каляева

Сильные не убивают, книга 3

Глава 1

Соль. O partigiano, portami via

— Пулеметные вышки у них здесь, здесь и… — отмечаю точки на развернутой в планшете карте. — Моргот, да где же третья⁈

Ориентирование на местности и чтение карт — не моя сильная сторона, но тем не менее за разведку в нашем ополчении отвечаю я. Тени дают безусловное преимущество в деле скрытного проникновения на территорию противника. Так что искусству топографии пришлось обучаться по ходу дела — как и многому другому.

— Может, в этом секторе? — пытается помочь Дайсон, тыкая пальцем в карту.

Морщу лоб:

— Нет, севернее… Тут неверно нарисовано, частокол не так проходит, а левее, — исправляю карту. — Вот, теперь правильно. И вышка тут, в этой точке.

— Принято, — сухо говорит Коста. — Значит, атакуем с востока, тут ельник низко стелется, можно подойти незамеченными. Соль, фантомов запустишь с юга, вот здесь… Дайсон и я выделяем по бойцу, который с ними пойдет.

Дайсон едва заметно хмурится, но кивает. Непростое это дело — отправить бойца с фантомами, которые должны вызывать огонь на себя, чтобы отвлечь внимание от настоящей атаки. Мои тени уже умеют выглядеть, как живые, имитировать шум шагов, выстрелы, переговоры по рации и неизменную армейскую ругань. Вот только материальные объекты призракам неподвластны, поэтому стрелять и взрывать гранаты приходится разумным из плоти и крови — иначе иллюзорность моего войска вскроется слишком быстро.

— Соль, снимаешь вот этого пулеметчика, — распоряжается Коста, тыкая в карту. — И сразу пересекаешь лагерь и выпускаешь фантомов… имитируешь штурм. Справишься?

— Справлюсь. До этой стены от вышки… полторы минуты. Вот только, Коста, чтобы не было разночтений… сниму пулеметчика — как я всегда это делаю.

— У нас один ассасин, — бурчит Коста. — И тот отказывается убивать… Соль, ты на войне или на загородной прогулке в ландо?

— Главное — результат, — вступается за меня Дайсон. — А он в том, что пулемет стрелять не будет и никто не поднимет тревогу. Убивать быстро и бесшумно тоже умеют не все…

Дайсон ободряюще улыбается мне. Коста хмуро зыркает на него, но с порицанием меня за мягкотелость завязывает и переходит к планированию взаимодействия групп. Тут я уже понимаю с пятого на десятое, но, если честно, этого от меня и не требуется.

Формально Коста, Дайсон и я составляем триумвират, но устоялось, что тактические решения принимает Коста, как единственный среди нас опытный партизанский