Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Погодите, нет! Постойте, не надо, я подпишу отказ от вступления на трон! Прямо сейчас!

Чирер очаровательно улыбнулся:

— Я не сомневался, что вы будете торговаться. Нет. Вы не предадите империю даже ценой жизни, потому что без Эйдена ваша собственная для вас уже мало значит. Думаете, никто не видел? Никто не понимал, в каких вы отношениях на самом деле? Династический брак, — сухо гоготнул Блотт. — За кого вы держали подданных, а? Как-то это грустно всё… Если вас утешит, я согласился только на миллиард ибреалов вперёд. Ни секундой раньше и ни квантаво меньше. Но я отдам десять процентов на благотворительность! Заглушу, такскзть, вопли совести.

— Чирер, я дам тебе два, три миллиарда! — воскликнул Джур за спиной Самины.

— Оскорбительно слышать, я честный человек, герцог риз Авир. Если я позволю себя перекупить, меня не спасут от них и все деньги мира. — Блотт отключил связь. — Поднимите руки, нимфа, перевод из банка вот-вот пиликнет.

* * *

Зимара

Час назад

В Загородном Палисаде царило невероятное возбуждение. Ёрзали по мрамонту кситские хвосты, растрескавшиеся на холоде. Шуршали чёрные перья. Фалайны нахохлились и стали похожи на вспоротые перины из пуха чёрных лебедей. Бубнили по кулуарам бранианцы, озабоченные предстоящей делёжкой. Билась сервировочная посуда. Стрекотали крылья эзеров. Туда-сюда, туда-сюда носился Ктырь. Поверх этого шума и гама барабанили каблуки Альды Хокс.

— Как это без меня? — возмущалась она, загораживая Ктырю путь в парадный зал. — Вы так просто не отставите меня в сторону, Рейне, как… как какую-нибудь тумбочку!

— Извини, Альда, наш специальный гость не желает видеть тебя на празднике.

— Ваш специальный гость? Бритц? Да три дня назад вы бы с ним в рукаве одной галактики инкарнировать остереглись!

— С чего ты взяла? Да, были обстоятельства непреодолимой силы. Но в целом нам с Кайнортом делить нечего. И тогда, а сейчас — тем более. Послушай, Хокс, — Рейне подцепил ногтем пуговку на жакете Полосатой Стервы. — Мне жаль, что так вышло с Йоной, то есть с Йолой…

— Мне плевать на Шулли! Он меня убил, я после инкарнации… вопрос, в общем-то, исчерпан. Но вы же вздумали поделить Урьюи. Имейте в виду, я тоже на неё претендую! В конце концов, это я её раздобыла.

— Это Бритц её раздобыл, — мягким шёпотом поправил Ктырь, нажимая на пуговку так, что Альде стало больно, и она шагнула назад. — А насчёт сердца Зимары молчала бы. Что касается Урьюи, когда наши партнёры вернут на ней прежние порядки, тебя не подпустят к власти и на выстрел рельсотрона. Может, Йола и поделился бы с тобой, позволил бы царствовать на диком острове, но ты же и с Йолой поцапалась. Более того, фалайны настаивают на упразднении эзер-сейма. Они отдадут власть тем минори, которые последними подписали вольную для шчеров под давлением империи. Новым хозяевам имперских просторов нужен представитель нашей аристократии, который затем передаст на Урьюи все их повеления. А кто у нас тут ближайший минори, который последним подписал вольную? М? — Он выждал, и Альда потупила взгляд. — Иди, девочка, погуляй. Взрослые оставят тебе корочку от пирога.

Альда хотела возразить, что Бритц подписал вольную последним только потому, что устраивал детей в алливейский пансион и плевать хотел на эти автограф-сессии, но поняла, что это уже не вернёт её в высший сорт из третьего. По дороге от кряжа Тылтырдым в Загородный Палисад Хокс ещё катала по извилинам заманчивую мысль, а не сказать ли Рейне, что у Бритца имеется какой-то план. Просто из чувства мести. Но теперь она решила так: если Урьюи не достанется ей, то пусть же не достанется и фалайнам. Альда развернулась на каблуках и капитулировала.

Рейне проводил Полосатую Стерву взглядом чуть более долгим, нежели та заслуживала. Ему показалось, в последние секунды унижения на лице Альды читались облегчение и чуть ли не триумф. Ктырь провёл ладонями по лицу. Он дико устал. Последние сутки он только и делал, что угождал заговорщикам в их капризах насчёт безопасности собрания. Все же друг друга за глаза терпеть не могли! И всё-таки сообща протащили убийцу в Бюро ЧИЗ. И направили предателя самой кристальной репутации к Самине Зури. Они запустили крысу даже в монаршую детскую — и Рейне вправе был полагать, что уж способен проследить за собственным парадным залом.

Специального гостя подвергли вивисекции с ног до головы. В присутствии Ктыря (не удовольствия ради, блазар упаси), которому стало не по себе от инструментария и вообще процесса, когда Видра с маниакальным энтузиазмом и воистину завидной фантазией искал всевозможные токсины или какое-нибудь миллимикронаноквазиоружие, или взрывчатку в недрах Кайнорта Бритца. Тот же и ухом не повёл. Вион-Виварий очень расстроился. Бритц был чист и стерилен, как сверхновая.

Об угощении и выпивке позаботились чересчур обстоятельно. Насчёт первого гости моментально сошлись в одном: от греха подальше вообще ничего не есть. В погреба Френа-Маньяны пускали исключительно роботов-санитаров. Бочонки с брильянтильядо распечатали на глазах у дотошных кситов и перелили в одноразовые хрустальные графины. За десять минут до первого тоста Гриоик доставил новый сервиз, который только что прибыл на склад. По словам Рейне, вероятность отравиться сводилась к отрицательному числу.

В парадном зале пахло солью, амброй и калёным песком с оттенками сандала. Фалайнами и кситами. Чёрные дельфины принесли морской дух, белые черви — обжигающее дыхание пустыни. Ибрионцы стыдливо жались к аркам и делали вид, что очарованы чучелом песца. Бранианцы в патриотическом синем улыбались до челюстного паралича и заискивали перед всеми, включая на всякий случай Гриоика. После провала диктатора Харгена Зури в последней войне против империи Брана поумерила заносчивость. Тем вечером во Френа-Маньяне всё было слишком безумно даже для психиатрической клиники. Азарт игры сменился осознанием материальности выигрыша. Один за другим заговорщики поняли, что делить шкуру неубитого мира — совсем не то же самое, что держать этот мир в руках и с кем-то делиться. С тем, с кем ещё несколько дней назад не сели бы за один стол. Всего в парадном зале лицемерили тридцать шесть гостей.

Иногда они умолкали и на секунду теряли маски. По залу плавала тень. Чёрный мираж без головы над строгим воротником. Только приглядевшись, настороженные гости разбирали, что у тени была такая бледная кожа