Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

и никого не увидел – в свете выглянувшей луны галерея была как на ладони, залитая серебром и вязью танцующих теней. И все же Хизаши показалось, что движутся они как-то неправильно. Он тихо задвинул створки за собой и в полной темноте обратился к Кенте:

– У тебя есть защитные талисманы?

– С собой? Разумеется, нет.

– Так и знал.

– Но я хорошо помню, как их писать. Если зажечь свечу, я…

– Нет, никаких свечей, – отрезал Хизаши. – Я сам все сделаю.

За неимением туши или киновари, он чиркнул кромкой веера по пальцу и своей кровью расписал сёдзи по бокам и над верхней перекладиной. Решетку доуман нанес на веер – кровь быстро впитается в белоснежную бумагу, но пока этого не случится, у них будет дополнительная защита. Что еще можно сделать?

– Музыка стихла.

Хизаши заметил это только после слов Кенты. Перерыв или конец? Или он зря так старается?

Кента прошелся по комнате, неожиданно ловко двигаясь во мраке, лишь чуть расставляя руки в стороны, впрочем, кроме низкого столика и ширмы в углу, врезаться тут было не во что. Именно на ширму Кента и набрел.

– Осторожнее, не шуми ты, как медведь, – зашипел на него Хизаши.

– Почему так пахнет свежей краской?

– Нашел время краску нюхать!

– Но…

– Ни звука!

Хизаши приник к сёдзи, чтобы услышать шаги, если кто-то будет их искать, но вместо этого ощутил ауру старого ёкая. Нет, их точно больше двух. Например… пятеро.

– Поздравляю, с нами заигрывали ёкаи, – тихо, но очень ехидно сообщил он. Кента молча чем-то шуршал, и Хизаши, не выдержав, обернулся. – Ну просил же не шуметь.

Кента развернул ширму так, чтобы Хизаши увидел внутреннюю сторону.

– Что тут нарисовано? – спросил Кента.

Хизаши сквозь зубы помянул они.

– Что, Хизаши? Что тут нарисовано?

Каким-то шестым чувством Кента обращал внимание именно на нужные детали, не ошибся и на этот раз. Внешне на ширме были изображены павлины в саду, на внутренней недавно наносили совсем другой рисунок.

– Полагаю, это мы.

– В смысле? – не понял Кента. – Зачем кому-то рисовать нас? Да еще и на обратной стороне чужой ширмы?

А вот Хизаши начало казаться, что он понимает уже почти все, но это «почти» могло дурно обернуться. Хизаши предпочитал знать все.

– Ты слишком много спрашиваешь. Не я же это рисовал.

Кента напряженно засопел, видимо, подавлял в себе поток новых вопросов А Хизаши в это время уловил пока едва ощутимое, но уже вполне реальное давление осорэ[110] старого ёкая. Да, их было больше, но опасность представлял именно этот, и Хизаши вдруг с неприятной ясностью понял: наспех начертанные обереги не помогут. Он инстинктивно встал так, чтобы закрыть собой беспомощного в темноте Кенту, но тут осорэ стала почти осязаемой, обычный человек бы вдруг почувствовал необъяснимый страх.

Впрочем, оммёдзи тоже были людьми.

Створки разъехались, и взору предстала сидящая на коленях прекрасная женщина в черном косодэ, расписанном золотыми и красными карпами. Лунный свет чуть серебрил ее гладкие, зачесанные вверх волосы и делал напудренное лицо еще белее, будто фарфоровая маска с темными провалами раскосых глаз с поволокой.

– Эта комната принадлежит другому, – сказала госпожа Асами, – гостю.

– Верно, мы, похоже, ошиблись, – прохладно отозвался Хизаши, раскрывая веер и обманчиво безобидно обмахиваясь им. – Во многом.

Глаза женщины-ёкая вспыхнули гневом, но она молодец, хорошо держалась, ничем не выдала своей сущности. Как и Хизаши в прошлом, она была хэнгэёкаем, животным-оборотнем. Но каким?

На ум приходило только одно.

– Эта пустячная ошибка ведь не стоит того, чтобы заострять на ней внимание? – сделал он попытку пойти на компромисс. – Мы с друзьями просто отправимся дальше, куда ехали изначально.

Он обернулся на Кенту, но тот смотрел на ширму, которую уже ясно видел. В этот момент выражение его лица поставило точку в толком не начавшихся переговорах.

– Это невозможно, – нежно, но твердо возразила госпожа Асами. – Вы еще не послушали мою игру на кото. Все находят ее совершенно исключительной, просто незабываемой.

Хизаши снова обернулся через плечо, на лесной пейзаж, на фоне которого руки юноши в хаори цвета спелой сливы обвивает белая змея, а за ним сжимает длинный меч-тати юноша, похожий на Кенту. Да нет, это он и есть. Краска еще не совсем просохла, цвета были яркими, сочными, с позолотой и серебром. Очень дорогая и изящная вещь эта ширма…

– Вижу, мастерство моих дочерей вы уже оценили, – заметила его интерес хозяйка рёкана. – Так к чему уезжать сейчас? До утра еще полно времени.

Тени за ее спиной сгустились, несмотря на лунный свет, озарявший галерею, сложились в гибкие кошачьи хвосты. Они окружили фигуру сидящей госпожи Асами непрерывно движущимся ореолом, делая ее похожей на многорукое чудовище с прекрасным ликом. Впрочем, в этом заключается суть всех оборотней.

– А где ваши чудесные дочки, госпожа? – спросил Хизаши, концентрируя ки в веере, чтобы быстро активировать защитную решетку доуман. При Кенте был меч, надо обеспечить ему шанс обнажить его вовремя.

– Они готовятся к предстоящему ужину.

– А разве ужин не закончился?

– Ах, это! – женщина рассмеялась. – Это был не ужин, Мацумото-сан, это была готовка.

Хизаши едва не упустил момент, когда подействовали чары. За густой и плотной осорэ он не заметил, как Кента за его спиной расслабился и убрал ладонь с рукояти меча. Шаг – и он задевает Хизаши плечом. Еще шаг – и он выходит вперед, навстречу смерти.

– Куда пошел? – рыкнул Хизаши и за локоть дернул на себя. – Дурак!

Он ударил его по затылку, разрушая наваждение. В тот же миг раздался пронзительный кошачий взвизг, и хвостатые тени попытались ворваться в комнату, но охранные знаки над дверью не дали им войти. Их хозяйка не тронулась с места, лишь загадочно улыбнулась. Разом зазвонили все ловцы ветра на улице, их перезвон проникал в голову, перемешивал мысли, добирался до источника ки в теле, чтобы заглушить его. Хизаши взмахнул веером, кошачьи тени сдуло одним порывом, вторым пошевелило бубенчики в прическе госпожи Асами…

Третьего не случилось.

На коленях госпожи Асами из ниоткуда возникло кото, и острые коготки – не металлические накладки, но настоящие когти хищницы – пробежались по струнам. Звякнул об пол меч Има. Хизаши наплевал на скрытность, ринулся в атаку, но сделал всего два шага, прежде чем тело будто скрутило по рукам и ногам прочными путами. Беспокойный перебор ускорял темп, тревожил сердце и лишал воли. Хизаши был сильнее, он не терял сознания даже тогда, когда мелодия взвилась ввысь и оборвалась лопнувшей струной.

Глаза госпожи Асами вспыхнули зеленым, зрачки вытянулись в кошачьи, и Хизаши