Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

– Хоть вы и огневушки, но все-таки, вы свиньи, – сообщила она духу.

Огневичок сыто отрыгнул и погас.

Аэлло оглянулась к Брестиде.

– У тебя же есть лук со стрелами, да?

Амазонка кивнула, часто моргая, и посмотрела на Аэлло честными и голодными глазами.

Аэлло тяжело вздохнула.

– Я видела в ручье рыбу, – сказала она. – А этого вашего лицесмертю сама ешь.

Глава 25

Аэлло с трудом протиснулась в просвет между двумя сросшимися макушками деревьями. Хотела обойти, но хвала ветру, амазонка пошла в обход первой, и вскоре до Аэлло донеслась ее забористую ругань. Проклятья на головы азахских демонов и всей крапивы мира убедили гарпию идти напрямик.

Отросшие за сутки перья потратились на подлого лицесмертя, отвратительное, мерзкое чудище с красивыми глазами. Одно перо ушло, когда с дерева на Аэлло метнулась змея. Нормальная, со змеиной мордой, и, может можно было просто отпрыгнуть в сторону, что гарпия и сделала в первую очередь, но встреча с лицесмертью не прошла даром.

– Если я теперь на каждую подлую змеюку буду тратить перо, дело плохо, – пробормотала она, рачительно пряча перо в колчан за спиной. С сожалением оглядела пустые гнезда в крыльях – в правом всего три маховых, в левом четыре.

Одного пера из левого крыла лишилась, пожалев Брестиду.

Ослабевшая от голода амазонка не могла толком прицелиться, провожая утку за уткой жадными глазами. Аэлло метнула перо и убила птицу. Способность метать перья, хвала ветру, осталась, чего не скажешь о мгновенном восстановлении сил и неутомимости в полете.

Утром Аэлло пробовала подниматься в воздух, но на восьми перьях далеко не улетишь.

Полет вышел неровным, и она с сожалением опустилась на землю.

– И правильно, – сказала ей Брестида. Амазонка пыхтела, перелезая через коряги и корни. Вороную кобылку она подзывала свистом, и та слушалась, сама находя для себя оптимальный путь среди деревьев, а конь, на котором скакала Аэлло, если местность была ровная, послушно шел за вороной подругой.

– Не ровен час, они сапсанов по следу пустили. Те тебя в небе враз увидят!

Аэлло кисло кивнула, мол, да, я из этих же соображений, а сама мысленно похлопала себя ладонью по лбу, как можно было забыть о хищных сагатских птицах!

Вылезая на прогалину, Аэлло осторожно вытянула платье, зацепившееся за сук дерева, и заботливо стряхнула с белой ткани сухой мох и крошки коры. Чистое, спасибо ульвам, но порванное в нескольких местах висит продольными полосами, от середины бедра и даже выше.

Брестида, что огибала по зарослям крапивы, вышла справа от Аэлло и принялась, закусив губу, тереть голые руки и ноги, сожженные подлым растением. Свистнула, подзывая лошадей. Когда увидела, что вороная не торопится слушаться, увлекшись молодыми ветками, нахмурилась. Снова свистнула и легонько похлопала в ладоши. Лошадь протестующе заржала, но послушалась.

– Как ты это делаешь? – спросила Аэлло.

Брестида не сразу поняла, о чем гарпия, но сообразив, пояснила:

– Лошадка жила у амазонок, помнит основные команды.

– Как же оказалась у сагатов? – спросила гарпия, распахивая крылья и складывая их поудобнее.

Брестида только рукой махнула.

– Что твои перья? Летать можешь уже? – спросила она, невольно залюбовавшись видом этого крылатого чуда, взъерошенного и с нахмуренным лбом. Вроде должна была привыкнуть за время, проведенное в Цитадели, но крылатые существа в Лесостепье редкость. До знакомства с Мелисс, Керкегором, Эвриалой и Аэлло амазонка таких не встречала.

Настал черед Аэлло неопределенно махать рукой.

– Могу, но криво, – ответила она. – Лучше подождать, когда перья отрастут еще немного.

– Ладно, нам на руку, – сказала амазонка. – Опять же, лесных сагатов не напугаем ненароком. Эти о наших приключениях в Унаве вряд ли слышали, но все же. Осторожность не повредит.

– Лесных? – не поняла Аэлло. – А те какие были?

– Речные, – ответила амазонка. – И поселение их называется Унава, в честь реки, что втекает в озеро, которое подковой огибает их земли.

– Помню, помню, – ответила гарпия. – Точно, с высоты озеро на подкову похоже, я еще подумала, как удобно, с одно стороны рекой отгорожены, с другой – лесом.

– Сагатия большая, крупных поселений восемь, – сказала амазонка. – Мелких еще больше. На нашем пути в земли амазонок еще одно большое, Лесное, его мы и огибаем. Ехать напрямик опасно.

– Мы поэтому по болотам премся, как лань по кукурузе? – недовольно спросила Аэлло.

– Ага, – подтвердила Брестида. – Амазонок здесь, мягко говоря, не жалуют, а крылатые вообще диковинка. Если я сама толком к тебе не привыкну, представляю, как остальным, кто Мелисс с Эвриалой не видел.

Она пару раз взмахнула изящными руками, под кожей явственно проглядываются веревки мышц, без которых нельзя, когда основное твое оружие – лук. Крылья амазонка показывала непохоже и неуклюже, гарпия расхохоталась, зеркальные глаза заблестели.

– Ты еще птеринга вспомни! – сквозь слезы простонала Аэлло, давясь от смеха.

Амазонка сначала хмурила брови, но увидев, как Аэлло заливается, и сама рассмеялась, уперев руки в бока.

– Представляю рожи сагатов, которые увидели человека с клювом! – воскликнула она. – Они, должно быть, решили бы, что это восставший бог войны Симаргл…

– Или Борей, бог северного ветра, – мечтательно добавила Аэлло.

Зеркальца глаз гарпии затуманились, и, загадочно улыбаясь, она вспомнила:

– Меня один все калавинкой называл. Хоть я и объяснила, что сестра ветра, не понял. Дикие люди…

– Ну, с коня ты падаешь и вправду, как мешок с калавинками, – засмеялась Брестида.

Щеки Аэлло покраснели от гнева. Кулачки сжались, одну руку подняла к лицу и постучала большим пальцем по лбу. Амазонка, которая не поняла, что ее только что назвали дурой, продолжила веселиться.

Наконец, она миролюбиво сказала:

– Не злись, Аэлло, я просто никак не привыкну, что есть люди, не способные сидеть в седле!

– Я не злюсь, – мило ответила нахохленная гарпия, сверкая зеркальцами глаз. – Жду, когда ты оторжешься. Но если ты уже оторжалась, пошли дальше?

Фыркнув, амазонка продолжила путь.

До следующей стоянки шли молча, не разговаривали. Пару раз Брестида хотела завести разговор, но Аэлло только сверкала зеркальными глазами и угрюмо отворачивалась. Вдоль узкой, быстрой речушки проехались верхом. Брестида то и дело оглядывалась на Аэлло – как гарпия, держится? Аэлло же ехала с таким независимым видом, словно никогда иначе не передвигалась. Лишь чересчур напряженные руки, закушенная нижняя губа и расширенные глаза выдают неопытного седока.

Речка, по берегу которой они ехали, обмельчала, замедлила бег, и Брестида прищурилась, глядя на другой берег.

– Аэлло, – позвала она. – Нам нужно перейти ее вброд. Здесь самое безопасное место.

Гарпия не ответила, перестала кусать губу и посмотрела на амазонку нахохленным воробьем, мол, и