Тучи сгущаются - Лориана Рава

-- Разумно, -- согласился Инти.

Женщина вошла в двери спальни, и тут же раздался её испуганный вскрик, её свеча погасла, но откуда-то вдруг брызнул свет. Инти обнажил шпагу и встал в позу обороны. Как только его глаза привыкли к свету, он разглядел следующую картину: Изабеллу, чьё лицо по-прежнему было закрыто волосами, крепко держал, приставив нож к горлу, какой-то головорез, а в дальнем проёме двери стоял сам Ловкий Змей с довольно яркой свечой в руках. Очевидно, Инти здесь ждали, да вот только Изабелла, решив пойти первой, всё им испортила, так как для Инти теперь было несложно отбиться, лишь бы сил хватило, хотя Ловкий Змей ухмылялся так, точно только этого результата он и ждал. Да и то сказать, теперь Инти не мог напасть на них первым, не пожертвовав жизнью Изабеллы, а этого ему никак не хотелось делать. После недолгого молчания Ловкий Змей заговорил:

-- Наконец-то ты пожаловал, мой враг. И не думай только, что я тебя боюсь. Очень мне надо бояться больного дедушки.

-- Может, я и дедушка, да только не такой уж больной. Выходи, померяемся ловкостью на шпагах. Или ты предпочитаешь трусить и прикрываться телом беззащитной женщины?

-- Погоди, Инти, дай мне договорить. Все эти годы, с тех пор, как мне не удалось расстроить твою свадьбу с Морской Волной, я лелеял планы мести. Просто убить тебя мне было мало -- я хотел унизить тебя, уничтожить...

-- И для этого клеветал на меня по всякому, -- фыркнул Инти. -- Не скрою, мне было досадно, что меня выставляют подонком -- да только целей своих ты не достиг. Клевета мне -- что комариные укусы.

-- Да, я понимал это. Чтобы отомстить по-настоящему, я должен был лишить тебя личного счастья.

-- И для этого ты отравил мою любимую. Это очень хорошо показывает, чего стоила твоя любовь к ней! Если бы ты любил её хоть чуть-чуть, ты бы никогда не смог бы лишить её жизни!

-- Ты близок к истине, да только всей правды ты так и не узнал. Нет, я не убивал Морскую Волну, хотя человек, который был у неё накануне, был и в самом деле подослан мной.

-- Неужели ты будешь меня уверять, что он подкинул ей яду по собственному почину?

-- Нет, он действовал по моему указанию.

Мозг Инти поневоле углубился в логическую головоломку, и его контроль за окружающей обстановкой не мог не ослабеть. Этого, собственно, и добивался Ловкий Змей, знавший, что в прямом столкновении одного из лучших фехтовальщиков Тавантисуйю ему даже с оставшимися в замке слугами не одолеть. Негодяй довольно усмехнулся:

-- Что, Инти, не можешь решить такой простой логической задачки? Да просто Морская Волна не умерла.

-- Хватит морочить мне голову! -- ответил Инти. -- Как не умерла, когда я сам своими глазами видел её труп!

-- А я сам собственными руками держал её в своих объятиях после этого -- ответил Ловкий Змей, и плотоядно улыбнулся. -- Яд, которым её угостили, лишь вызывает сон, подобный смерти. Она заснула у себя дома, а проснулась на моём корабле. И тут уж мне не составляло особенного труда овладеть ею. Почему-то когда ты овладел девушкой на своём корабле, ты не считал это низким, а когда то же самое сделал я -- готов клеймить это подлостью?

-- Я не верю ни единому твоему слову, ты лжёшь! -- вскричал Инти, чувствуя, что происходит самое опасное в сложившейся ситуации: он поддаётся на провокации и теряет контроль над собой, а этого нельзя допускать ни в каком случае. Но что делать, если даже само предположение, что Ловкий Змей мог бы залезть под юбку его любимой и делал это хотя бы в мыслях, вызывало жгучую смесь стыда и гнева.

-- Только одно делало мою месть неполной -- ты не знал о том, что твоя любимая жена обесчестила тебя изменой. Но теперь ты можешь в этом убедиться. Хуан, отдёрни с её лица волосы!

Слуга, державший нож у горда Изабеллы, тут же выполнил приказ, и тут Инти остолбенел... Да, перед ним была его покойная жена. Хотя годы и уродливые шрамы от ожогов не могли не изменить её, Инти всё равно не мог с первого же взгляда не узнать родимые черты, и сожалел сейчас только об одном -- как он не догадался по голосу? Любимая смотрела на него с такой тоской и болью, что у Инти поневоле заныло сердце. А это был опасный, очень опасный для него симптом.

-- Да, Инти, любя все эти годы тебя, она была вынуждена отдаваться мне и обслуживать мои прихоти, -- сказал Ловкий Змей, -- а теперь она собственными руками завела тебя в западню. И умрёте вы на глазах друг у друга, бессильные спасти и помочь!

Последние слова Ловкий Змей даже не прокричал, а как будто прогремел. А может Инти так показалось, ибо это было последнее, что он помнил. Дальше свет в его глазах померк....

Когда сознание вернулось к Инти, первое, что он почувствовал, были верёвки, стягивающие локти и лодыжки, потом к этому присоединилось ощущение жажды. Инти попробовал приоткрыть глаза, но они оказались прикрыты повязкой, так что не поймёшь, где он и что вокруг. Ум его тоже включился, и Инти понял, что, вопреки ожиданиям, даже не избит. Несколько синяков не считается, его просто тащили не очень аккуратно. Что ж, это говорит о том, что ему уготовили какую-то особенно изощрённую казнь. Инти вспомнил, как его ещё девятнадцатилетним юношей точно так же связали и хотели оскопить, и сердце его поневоле сжалось -- может, Ловкий Змей теперь, хоть и с опозданием на два с половиной десятка лет, но выполнить своё страшное намерение? Сама смерть не казалась такой страшной, как это предсмертное унижение... Инти попытался успокоиться: тогда девятнадцатилетнему юноше было страшно, что у него отнимут будущее, а теперь жизнь во многом и так и эдак прожита, и что бы там ни удумал Ловкий Змей, ему не отнять у Инти прошлого. Хотя умирать было досадно -- так глупо попасться, заслушавшись Ловкого Змея ослабить контроль и... а, собственно, что произошло-то? Как он потерял сознание? Неужели с ним просто в неподходящий момент случился сердечный приступ? Нет, прав был Горный Ветер, здоровье ему уже не позволяло в это дело впутываться. Или не приступ, сейчас-то сердце работает нормально.