Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

Я ж реально чувствовал, как острое лезвие прямо-таки до самого сердца достало… Ну, не могло же мне это привидеться в бреду? Или могло? Тогда почему одежка на мне испорчена? И кстати, — я огляделся, — почему я до сих пор на ногах? Да, действительно, я продолжал стоять на том самом месте в приемной Хозяина Абакана, где меня и вырубило. А что это было — смерть, или еще, какая чертяйка, поди разберись теперь? Вон, даже и ранки никакой не осталось. Чудны дела твои, Господи, чудны и неисповедимы…

— Гасан Хоттабович? — Донесся до меня сквозь гул в голове знакомый голос.

Я сфокусировал зрачки на говорившем. А, так вот это кто: Арыхпай Атойгахович — сынок и секретарь нашего нынешнего Хозяина, Черного Шамана и Пожирателя Душ. Это выходит, что его папаша продырявил мне ни с того, ни с сего такой хороший и почти не ношенный «пинжак с карманами»[153], а, возможно, и мою старую шкурку. Только, куда же все-таки ранка подевалась? Надо будет поинтересоваться невзначай: а с чего, собственно, у него ко мне «така любоф»[154].

— Ну, Хоттабович я, и чего? — сварливо проворчал я, продолжая тупо ковыряться в мокром окровавленном отверстии испорченного пинжака. — Подскажи-ка дедушке, уважаемый, что со мною за оказия така приключилась? А то я всю голову себе сломал…

— А вы проходите в кабинет хама Атойгаха — вам там обо всем подробно расскажут.

— А оболтусы мои где? — оглядевшись по сторонам и, не найдя ни командира, ни Вревского, спросил я у секретаря.

— Там же — в кабинете. Вы проходите, Гассан Хоттабович — все ждут только вас! — Секретарь поднялся с кресла, подошел к двери кабинета и распахнул её.

Надо же, какой я нонче важный — все, оказывается, только меня и ждут! Сначала, значица, острыми ножиками, почем зря тычут, а потом — здрасьте-пожалуйста!

Воспользовавшись предложением секретаря, я неторопливо пошлепал к открытой двери, привычно, по-старчески, шоркая подошвами по поскрипывающим деревянным половицам. И вот какая штука, чувствовал я себя после всей этой экзекуции с кинжалом, значительно лучше… Да что там лучше — просто охренительно я себя чувствовал — энергия по жилам так и струилась! Словно сбросил с плеч годков эдак пятьдесят! Неужели отцепились от моего дряхлого тела эти гребаные Духи-паразиты? Но, чет, как-то не верилось мне в это. Тогда отчего же мне так легко? Ведь я помнил, как недавно практически загибался от непомерной тяжести Прановой «дойки».

Под пристальным и изучающим взглядом отпрыска Атойгаха, я прошел в кабинет Пожирателя Душ.

— Привет всей честной компании! — бодро произнес я, переступив порог.

Три пары глаз уставились на меня: две (командира и Вревского) — с громадным облегчением, и одна (Шаманская) — с узким расчетливым прищуром прожженного коммерса из девяностых.

— Хоттабыч! — Кинулся ко мне командир, вскочив со своего места. — С тобой все в порядке? — Подскочив, он не по-детски меня обнял, да так, что в груди у меня что-то громко хрустнуло.

— Раздавишь, засранец! — сдавленно просипел я.

— Ох, прости! — Оснаб резко отстранился. — Чего-то не рассчитал я…

— Один чуть не заколол, как порося, — на меня опять снизошел приступ старческого бурчания, — второй чуть не раздавил… И куда податься бедному старику? Куда ни кинь — всюду клин!

— Так как ваше самочувствие, уважаемый? — подал голос со своего места Атойгах.

— Вашими молитвами, любезный! — проскрипел я противным голоском ему «в тон».

— Хам Атойгах. — Не поддался на мою провокацию Шаманчик, продолжая оставаться внешне невозмутимым и «гостеприимным» Хозяином.

— Хам, так хам, — не желая принимать его правила игры, вновь желчно пробурчал я.

— Присаживайтесь… — Шаман развернул лежащую на столе папку, видимо, с моим делом. — Гасан Хоттабович? — полувопросительно произнес Пожиратель Душ.

— Там же все написано, — продолжал я вредничать, словно маленький ребенок. — Гасан Абдурахман ибн Хоттаб. Разве не понятно?

— А вы занятный старичок, — произнес Великий Шаман, отодвигая папку в сторону, — мы с вами обязательно подружимся.

Ага, как же: решила лисица с зайцем подружиться! Но произносить вслух я этого не стал.

Пока мы стояли, оснаб внимательно «исследовал» моё ранение.

— Не болит? — участливо поинтересовался он, не решаясь «вложить персты в рану мою».

— А там и нету нихрена, — огорошил я его своим заявлением. — Только дырья на одежке… Жалко, новая совсем!

— Не переживайте, Гасан Хоттабович, — вновь вмешался в беседу Атойгах, не поднимаясь со своего места. — Все жители нашего славного города Абакана в обязательном порядке снабжаются новой одеждой…

— Будешь, Хоттабыч, как все остальные — веселым полосатиком, — со смехом добавил оснаб.

— Спешу напомнить, господа, что все вы приговорены к пожизненному сроку! — официальным тоном заявил Хозяин Абакана. — Так что носить вам полосатую арестанскую робу придется до конца ваших дней! Нарушение установленной на территории города-тюрьмы формы одежды влечет за собой наказание — солидный штраф в Прановом или Силовом эквиваленте! Поэтому, не советую вам нарушать мои правила! Все правила очень и очень просты…

— Да понял я! Чего тут непонятного? Старческая деменция меня еще, покуда, не одолела.

— Замечательно! — Пожиратель душ откинулся на высокую спинку своего кресла, больше похожего на трон какого-нибудь Далай-ламы — такой же красочный, расписной и украшенный золотом и драгоценными камнями. — Присаживайтесь, уважаемый Гасан Хоттабович! — Великий Шаман указал на свободный стул по правую руку от себя.

Че ж, он, сука-то, такой слащаво-навязчивый, Шаманчик этот? Приторный, словно налипшая на зубы тягучая карамелька? У меня от его подчеркнуто-вежливой манеры общения уже изжога образовалася! Не так я себе представлял безжалостного Пожирателя Душ, Великого Черного Шамана и Хозяина самой ужасной тюрьмы для проштрафившихся Силовиков — Абакана. Ой, совсем не так! И оснаб, падла, ведь ни словом, ни полусловом… Ох, припомню я еще тебе эту недосказанность, командир! Ох, припомню…

Я хлопнул командира по плечу и прошел к указанному Шаманом месту. Пока я двигался, этот гаденыш не спускал с меня своих внимательных раскосых глаз. И, судя по довольному выражению лица, от всего происходящего его просто распирало от счастья. Знать бы еще причину всего этого непотребства… Ну, ничего, разберемся потихоньку.

— Как ваше самочувствие, господин Абдурахманов? — поинтересовался радушный Хозяин, вращая в руках тот самый кинжал, которым он не далее, как полчаса назад, едва не отправил меня к праотцам. — Поправьте меня, если ошибаюсь, но вам стало существенно лучше?

— Ну, да… — нехотя признал я. — Лучше. — Но вот не хотелось мне этому внешне милому, белому и пушистому упырю все свои секреты выдавать. Но он, похоже, о них лучше моего знает. Вон, как мерзко лыбытся… Шоб тя разорвало,