Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

— Так не болтай, не зря тебя люди выбирали! — Галковский улыбнулся, — гардемаринов в помощь выделю, тротуары надо подновить, это понятно, да и утрамбовать дороги всяко надо, его величество наверняка на недельку во Владике остановится.

— Точные сведения?

— Окстись, сосед! Да кто ж точно знать может о планах государя? Таким знатокам генерал Сыромятов мигом рты зашьёт. И руки к туловищу приколотит, чтоб жестами не объяснялись.

Упоминание о «лейб-Малюте» подстегнуло градоначальника не откладывать объяснение с товарищем министра путей сообщения империи, Лихолетовым Павлом Владимировичем, курирующим на месте укладку «золотого звена» Великого Пути. По сути всё уже как месяц было готово, движение запущено, но без помпы, «по тихой», негоже вперёд государя объявлять о завершении грандиозной стройки. Лучшие российские инженеры, собранные со всей империи на «завершающий рывок» работу свою исполнили и откровенно скучали. А по домам разъехаться — никак-с! Самодержец из американского далека отбил телеграмму, что хоть со всеми героями «стройки века» на брудершафт выпить не сумеет, тут никакого здоровья не хватит, но чтоб лучшие инженеры, техники, бригадиры, наиболее добросовестные подрядчики непременно присутствовали при «стыковке», которая должна состояться в полутораста верстах, пардон, километрах западнее Владивостока. Путейцы не посмели ослушаться грозного властелина, но поскольку делать на дистанции было нечего, оставили там по паре помощников, техников из студентов старшего курса Института путей сообщения а сами «закатились» во Владивосток.

Да так «закатились», что разгульные моряки и даже аэронавты, спирт на высоте хлещущие и не пьянеющие, оказались посрамлены рыцарями железных дорог, романтиками рельс и семафоров…

Грандиозная драка инженеров и флотских офицеров в ресторане «Владивосток» открытом при одноимённой гостинице попала на полосы ведущих европейских газет, ибо три репортёра из Великобритании, Германии и Дании, забившись в испуге под столы, тем не менее прилежно зафиксировали все этапы «Патриотического Побоища»…

Началось всё с пустяка, свежеиспечённый лейтенант Нечволодов, «обмывал погоны» с сослуживцами и, раздосадованный шумной компанией путейцев, сдвинувших три стола и яро что-то непонятное обсуждающих, перекрывая сиплыми, на ветру закалёнными голосищами небольшой оркестрик, решил «уесть шпаков». Лейтенант не придумал ничего лучше, чем громко проорать тост: «За здоровье государя императора Константина Николаевича» и подняв бокал с вином, ждать когда инженеры умолкнут и осушат водочные стаканы за самодержца. И тут, в наступившей тишине, изрядно принявший на грудь мостостроитель Василий Семёнович Уткин, берега Оби и Енисея соединявший, ответно прокричал, что за русского царя надо пить русскую же водку а не заморские розовые сопли, демонстративно, в два глотка осушил стаканюгу, зачем-то бросив пустую посудину в Нечволодова…

Тут-то всё и началось. Путейцы, набравшие в «поле» прекрасную физическую форму, почти одолели в кулачном бою блестящих флотских офицеров, но к тем на подмогу ринулись денщики, дабы спасти «благородий». Патрули, пытавшиеся разнять дерущихся, были приняты технической интеллигенцией за новые полчища врагов и товарищ начальника Амурской дороги Олег Патрикеев выскочил во вторую залу ресторации для публики «попроще», узрил там знакомых техников с дистанции и проорав: «Там наших бьют, вперёд, ребята! Не посрамим!», повёл «подкрепление» в бой…

Ущерба заведению насчитали на 5761 рубль 25 копеек, гарнизонная гауптвахта впервые за тридцать лет существования оказалась забита до отказа, а вице-адмирал Фомин, отбил покаянную телеграмму в Константинополь-Тихоокеанский, прося отставки.

Константин перед отплытием из Америки в Азию ответил Фомину пространной депешей, приказал буянов держать на хлебе и воде, никакой передачи спиртного и колбас-сыров-окороков сердобольными дамами и сослуживцами! Также государь велел расплатиться с рестораном из личным сумм, что размещены во Владивостокском отделении Тихоокеанского банка. Драчунов же следовало держать на гауптвахте до приезда царя-батюшки, взявшегося самолично рассудить то беспрецедентное дело. Шутка ли — цвет нации, флотские и путейские накуролесили на 37 вызовов на дуэль! И хотя Константин Николаевич поединки не одобрял, замять сей скандал будет даже ему весьма затруднительно. Не дать возможности офицерам поставить «рыцарей шпалы» к барьеру, так половина флота в отставку подаст…

Селивёрстову, начальствующему в том числе и над городской каталажкой, пришлось срочно распорядиться отмыть и отчистить узилище, дабы перевести туда неистовых железнодорожников, товарищ министра Лихолетов поспешил развести военных и штатских по разным «тюремным замкам» во избежание дальнейших склок и драк уже между «арестантами».

Кавторанг же Галковский помимо муштры гардемаринов, числился ещё и помощником командующего гарнизоном по взаимодействию с гражданской властью. И теперь двум соседям, двум приятелям предстояло придумать, как обустроить быт инженеров, волею случая угодивших за решётку. Нет, в том, что император простит буянов, слегка отругав (а может и не слегка, матерной терминологией Константин владел в совершенстве, к тому же с малых лет моряк, как загнёт «в зюйд-вест грот бом брамсель»…) сомнений не было. Но надо и исполнить категорический высочайший приказ- содержать «на хлебе и воде», то есть на каше и рыбе. А депутации друзей с огромными сумками-передачами как отвадить? Градоначальник ещё и потому с биноклем на смотровую площадку на крыше выходил — высматривал жён-подруг офицеров и путейцев, прям таки жаждущих вручить мэру судки с борщом и котлетами. А не дай Бог возьмёшь, что тогда? Нарушить приказ императора? Или самому съедать горы провианта? Давиться и съедать? Да, задачка.

— Послушай, Арсений Палыч, может твоих оглоедов из Морского Корпуса припрячь к важнецкому секретному делу?

— К какому?

— Пожирать все передачи, каковые для инженеров приносят в городскую тюрьму.

— С ума сошёл, Никодим Иванович? Чтоб будущий офицер флота объел узника? Да твой Егор от отца скорее отречётся, чем так поступит! Лучше отдавай снедь уголовным, только, конечно, без спиртного.

— Да нет уголовных в городе! Нет! Всех на дистанцию вывезли вылизывать магистраль: и злодеев и пьянчуг горьких. В тюрьме только господа инженеры обретаются.

Моряк понимающе кивнул, — Владивосток перед высочайшим визитом изрядно «подчистили» и все мало-мальски неблагонадёжные элементы из города вывезли. Однако приезд нескольких тысяч человек в составе делегаций сибирских и дальневосточных городов, на «стыковку» Великого Пути, а помимо сибиряков прибыли и волжане и из Москвы и Петербурга гости, и даже из Варшавы приехали представители короля польского, изрядно оживил «здешнее общество».

В городских ресторациях строились самые грандиозные планы по завоеванию новых рынков, купчины и сановники жаждали вести пароходы в Южную Америку, Африку, Антарктиду и отыскать там столько золота, чтоб кержаки из «Калифорнийской золотодобывающей компании» почувствовали себя жалкими нищебродами…

Большим успехом у гостей пользовалась аренда пассажирских пароходов на сутки-другие, с катаниями по заливу Петра Великого. На миноносках, в обязательном порядке конвоировавших каждое прогулочное судно (мало ли, вдруг пираты-карбонарии-масоны захватят пароход и под видом добропорядочных граждан