Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

на него тут попадала хоть капелька солнечного тепла. У самых ворот Кента заметил, что Хизаши возится с обувкой, с непривычки путаясь в завязках соломенных варадзи. Справившись наконец, он поспешил за Кентой, объясняя это для себя естественным любопытством. Правда ли он будет получать удовольствие от того, чтобы мокнуть в не слишком-то чистой воде, в которой, между прочим, не далее как вчера женщины стирали белье? Есть же о-фуро[128], общественные бани, в конце концов, можно помыться и в корыте, но не лезть же ради этого в реку. В них любят резвиться только каппы и маленькие дети.

Так рассуждал про себя Хизаши, бредя вслед за Кентой по пустынной пыльной улице, а потом по дорожке, ведущей к берегу реки. Здесь она плавно изгибалась, и прибрежные заросли создавали более или менее укромный уголок с пологим спуском к воде, не такой уж и мутной, как Хизаши себе напридумывал. Тут же, не теряя времени, Кента принялся раздеваться и складывать вещи на траву в аккуратную стопку. Поставил рядом варадзи и потянулся, подставляя сильное тело солнечным лучам. И Хизаши с легкой завистью подумал, что в этом есть какая-то своя, немного дикая, грубая красота – в блестящей под солнцем речной воде, ветре, колышущем заросли ивняка и камышей, кваканье невидимых лягушек, колючей, уже не такой сочной, как по весне, траве и юноше, беспечно разминающем мышцы, перекатывающиеся под смуглой кожей.

– А ты? Ты не будешь купаться?

Хизаши вздрогнул и едва поборол порыв схватиться за края своего простого верхнего кимоно.

– Нет. Даже не подумаю.

– Ты не умеешь плавать? – спросил Кента с ошеломляющей прямотой. – Не бойся, я тебя научу. В своей деревне я часто ходил к ручью вместе с малышней. Не представляешь, какая там была холодная вода!

Он передернул плечами, точно снова оказался в том ручье, но улыбнулся воспоминаниям тепло и открыто. Хизаши бы так не смог.

– Ладно, если передумаешь, присоединяйся, – сказал Кента и спустился с берега в воду, доходившую сразу до колен. Прошел вперед, загребая руками и создавая волны ряби. Остановился, уперев ладони в бедра и глядя вверх. Волосы выбились из-под тканевой ленты и влажно завивались у шеи. А потом Кента вытянулся и нырнул в воду сразу с головой, почти не наплескав. Только что был – и вот его нет.

Хизаши сел на траву в тени плакучей ивы и принялся обмахиваться веером, гоняя наглых стрекоз. Кента не всплывал. Хизаши вытер испарину со лба, посмотрел на спокойную поверхность реки.

Кента не всплывал.

Да что не так с этим мальчишкой?

Вспомнив свои же слова про капп, Хизаши все же поднялся и почти решился снять сандалии, как из воды выскочила голова Кенты и принялась трясти волосами и отплевываться.

– Фух, – довольно выдохнул он и в два гребка подплыл ближе к берегу. – Лучше и быть не могло! Хизаши-кун, зря ты отказываешься. Вода что надо.

Хизаши брезгливо сморщился от запашка гниющих водорослей и еще чего-то не менее противного. Кента усмехнулся и, подплыв к широким листам речных лилий, сорвал одну. Встав на твердое дно, он протянул цветок Хизаши:

– Смотри, какой красивый и изящный, хоть и родился в таком месте, как эта река. И тем не менее этот цветок прекрасен. Держи.

Сердце Хизаши дрогнуло. Ему почудилось вдруг, что эти слова о нем, выбравшемся двести лет назад из грязи под корнями сосны, но достигшем большего. Он протянул руку и…

Полетел вперед, едва не рухнув носом в воду у ног смеющегося Кенты.

– Вот видишь, никто тебя не укусит! – хохотал он, помогая Хизаши вернуть равновесие по колено в воде. Сандалии пропитались насквозь и прилипли к песку на дне, всасываясь в него. Хизаши зло отбросил руки Кенты, и лилия упала во взбаламученную их возней воду.

– Дурак! Дурак, дурак, дурак! – не мог остановиться Хизаши. – Уйди прочь!

Толкая Кенту, он, правда, сам пошатнулся и все-таки упал на задницу, подняв тучу брызг. Благо у самого берега было мелко, и он лишь промок до нитки, но не намочил стянутых высоко волос.

– Прости, – покаялся Кента и снова протянул ему руку. Хизаши посмотрел на нее, как на мерзкую мокрицу, но принял помощь и, поднявшись, сразу же выбрался на сушу, а Кента, решив, видимо, дать ему остыть, поплыл на середину реки.

Хизаши пришлось снять верхнюю одежду, разложил на траве под солнцем и сел ждать, когда Кента выберется на берег. Тот не решался очень долго, и гнев в груди Хизаши успел улечься, только сердце отчего-то еще колотилось, не желая успокаиваться.

Наконец Куматани устал плавать и вышел погреться. С него ручьями стекала вода, мокрые волосы облепили шею, лоб и щеки, и он неловко и довольно безуспешно убирал их, но они снова упрямо возвращались обратно. Хизаши отвел взгляд, едва Кента посмотрел на него, но краем глаза видел, что тот отряхнулся, распустил волосы и сел в стороне, подставляя спину солнечному жару.

Через какое-то время Кента все-таки заговорил:

– Хизаши-кун, прости. Я не думал, что моя глупая шутка разозлит тебя. Мне стыдно за свое поведение. Но тот цветок… Я правда хотел подарить его тебе.

– Да к чему мне твой цветок? – фыркнул Хизаши, изображая схлынувшую уже обиду.

– Мне просто показалось, что он похож на тебя.

– Тогда принеси мне другой.

Кента пружинисто поднялся.

– Я мигом…

– Да стой ты, дурак, – остановил его Хизаши и похлопал ладонью по траве рядом с собой. – Сядь в тень, голову напечет, а голова нам еще ночью понадобится. Даже твоя.

Кента подчинился и, вытянув одну ногу, подогнул вторую и обнял рукой.

– Да, ночью нам придется совершить невозможное, – сказал он, и его лицо посмурнело. – В Дзисин от нас ждут хороших результатов.

– К они Дзисин, – отмахнулся Хизаши. – Сдается мне, это не какой-то там хёсубэ[129], удобно устроившийся на горячем источнике. Источник это способ, причина же в чем-то другом. Не уверен, что мы найдем ее в пещере, но, может быть, мы заставим ее найти нас.

Именно на это Хизаши уповал – ритуал очищения места вряд ли поможет, но подпортит настроение тому, что взялось за крестьян и гостей деревни. А там уже дело за ними, оммёдзи.

Он запрокинул голову к безоблачному небу, с которого слепящим бельмом смотрело раскаленное солнце. Времени оставалось очень много и вместе с тем – слишком, слишком мало.

* * *

Уже поздно вечером Хизаши понял, зачем Кента потащился на речку и зачем устроил ту подлую шутку с затягиванием его в воду. Хизаши в том нелепом