Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

Освоение незнакомого корабля — дело муторное. А если он куда совершеннее, чем тот, с которым был знаком раньше — так и вообще…

Рулевой Станислав Гаевский, известный среди подплава Северного флота как хороший рассказчик, но балабол и человек не вполне серьезный, уверял всех, кто желал слушать, что поначалу при попытке срочного погружения дифферент у "ниночки" был чуть не сорок пять градусов. Взвешенно настроенные моряки слушали с большой дозой недоверия. Впрочем, боцман в некоторой степени подтверждал байки, утверждая, что с дифферентовкой научились справляться отнюдь не сразу. То же относилось и к другим лодкам этой серии. Проблемы сильно уменьшились, когда экипажи принялись отрабатывать погружение с перископной глубины.

Одновременно люди трудились над освоением БИУСов[54]. Особенно трудно было привыкнуть к мысли, что умная система сама делает большую часть работы. Поначалу в учебные атаки выходили все четыре подлодки класса "Н". Очень скоро выяснилось, что неконтактные торпеды условно взрываются далеко не всегда так, как хотелось бы подводникам.

В качестве учебной цели фигурировал эсминец "Сокрушительный", имевший на тот момент как бы не лучший экипаж на всем Северном флоте. Сигнальщикам, конечно же, сообщили, что их корабль будет под учебными атаками, и те выискивали перископы, изо всех сил напрягая зрение. Иногда (очень редко!) посредник подтверждал правоту молодцов с "Сокрушительного". Гораздо чаще тревожные сигналы оказывались ложными. Это не показалось удивительным: все же Баренцево море спокойным назвать никак нельзя; в таких условиях перископ заметить трудно. Однако лодки ни разу не были обнаружены акустиками, и этот факт больно бил по самолюбию экипажа эсминца. Правда, слухачи в четырех случаях поймали шум винтов торпед. Вплоть до разбора учений они гордились этим, но выяснилось, что именно эти торпеды нарочно запускали на максимальной скорости, а на "экономическом" ходу ничего услышать не удавалось.

Чуть исправил положение старший дальномерщик Григорий Чебиряко. Находясь на боевом посту, он в ходе учений вдруг выкрикнул: "Торпеда с левой раковины, идет курсом двести десять!" Недолго думая, вахтенный скомандовал: "Право руля, пять румбов!" На разборе оказалось, что эсминцу удалось почти что уклониться. После долгого и нудного анализа данных выяснилось, что условный взрыв произошел не под килем, как задумывалось, а по левому борту. Возможно, при атаке боевой торпедой эсминцу удалось бы остаться на плаву.

Не стоит и говорить о том, что по окончании дня учений старший краснофлотец Чебиряко был подвергнут пристрастному допросу.

— Так вы ее видели? — допытывался старпом "Сокрушительнго" капитан третьего ранга Рудаков.

Матрос был честен в ответе:

— Нет, не видел, я ее чуял… ну, чувствовал.

— Как можно чувствовать торпеду, идущую на восьми метрах глубины? — кипятился Олимпий Иванович.

Черту подвел лично командир Курилех, приказавший в ходе дальнейших учений ставить старшего краснофлотца в рулевую рубку, "чтоб подсказывал". Удивительное дело: мера себя почти оправдала, ибо аж три торпеды условно почти промахнулись благодаря резким маневрам в самый последний момент. В этих атаках посредник посчитал повреждения тяжелыми. Командир распорядился считать чутье старшего дальномерщика объективным фактом, не противоречащим материализму, но всего лишь пока не объясненным передовой советской наукой. Никто из экипажа не мог объяснить происхождение этого загадочного явления, но чуть опасливое восхищение товарищей Чебиряко заработал и возгордился настолько, что благодарность, вынесенную приказом, принял как должное.

Правда, в этих делах лодки "Н-2" и Н-4" не участвовали. Приказом капитана первого ранга Дрозда они ушли на разведку.

Возможно, первые дни Фисанович и Видяев занимались условной разведкой. Лодки циркулировали вблизи родной базы, регистрируя сигнатуры своих кораблей и "купцов" и стараясь при этом идти исключительно под шноркелем, то есть на перископной глубине. Линкоры и авианосцы им — удивительное дело! — не попадались.

Одновременно радисты отрабатывали связь. О возможности связи на сверхдлинных радиоволнах те, кому надо, знали, но аппаратура для этого еще только проектировалась. Так что радисты на лодках оперировали в коротковолновом диапазоне и, понятно, сталкивались с трудностями (Заполярье все же).

Командир "Н-3" получил приказ разведывать в районе Нарвика — другими словами, добывать сведения от Кригсмарине. "Н-1" пошла через Немецкое море к берегам Шотландии. Ее экипажу предстояло тягаться с англичанами.

Через три недели согласно приказу обе лодки вернулись. Предстоял длительный обмен впечатлениями и (самое главное) собранными данными. Особое внимание уделили перехваченным и записанным шифрованным сообщениям. Каким-то таинственным образом их все переписали на крохотный приборчик в виде красивого синего брусочка длиной меньше, чем у спичечного коробка.

Капитан первого ранга Дрозд получил приказ: подыскать для работы дешифровщиком командира с хорошим знанием немецкого и (желательно) жаргона Кригсмарине. Нечего и говорить о том, что этот специалист должен был быть проверенным-перепроверенным. Ему предстояло ехать в Москву учиться работать дешифровщиком на особенной технике. Обучать должна была женщина по имени Эсфирь Марковна Эпштейн. Валентин Петрович про себя удивился этому обстоятельству, поскольку из опыта знал, что сложную технику дамочки осваивают намного хуже и уж точно медленней товарищей мужского пола. Но приказ есть приказ. Для этой Эпштейн был заготовлен запечатанный толстый и объемный конверт.

В заштатном арабском городке Мосул аэродромная жизнь становилась все оживленнее. Раньше штаба у расположенного там авиаподразделения — именно так, на часть "это" не тянуло — можно считать, вовсе не было. Теперь же он появился и деятельно принялся за работу. Офицеры прикидывали запасы горючего и других расходных материалов, составляли заявки, прокладывали на картах варианты маршрутов, тщательно распределяли цели.

Конечно, мелкий купчишка из местных, которого, само собой, на аэродром не пускали, всего этого видеть не мог. А если бы и видел, то все равно не разобрался.

Но были вполне материальные результаты всех этих подготовительных трудов. Многочисленные грузовики завозили на территорию аэродрома нечто, что можно было руками потрогать и уж точно глазами поглядеть.

Во всяком случае, Ибрагим подробно описал в своих донесениях грузовую машину с длиннющими штуками над кузовом, которые знающие люди мгновенно опознали как антенны. Не преминул он отметить наличие в некоторых кузовах ящиков такого-то размера с такими-то надписями — эти грузовики везли патроны в больших количествах. Иные ящики содержали на себе знак в виде звезды в круге. Все те же знающие люди сделали вывод, что происхождение этих ящиков заокеанское, а содержание представляет собой также патроны, но особенные, с английским вооружением явно несовместимые. Проезжали мимо купца грузовики с другими ящиками, тяжелыми даже на вид. Аналитики на далеком Севере сделали вывод: везут бомбы.

Но пока что вышеназванный очень наблюдательный господин все еще не узрел того, без чего обойтись англичанам было никак нельзя. Не появились на аэродроме дополнительные люди, для