Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— И вы, значит, ради детей круглый год не покладая рук трудитесь?

Миска, в которую Дина Михайловна наложила картошки, дрогнула у неё в руках.

— А что ж, — тихо сказала она, — Оксана, может, когда в гости приедет. А Борька — тот часто… Ну, не каждый год. Но тоже приятно, там, баночку огурчиков… В магазине разве ж такого купишь! Своё, оно всегда лучше. Картошечка… Да, картошечку помыть надо.

И она опять ушуршала тапками в ванную. Я вздохнул. Картина в голове нарисовалась понятная. Святая женщина привыкла всю себя отдавать детям. А когда дети встали на крыло и перестали нуждаться в её круглосуточной опеке, она этого предпочла не заметить. Потому что иначе уже просто не умела. Боялась той пустоты, которая разверзнется, если остановить множество запущенных в незапамятные времена процессов. Вот и теперь — не может себе позволить остановиться.

Из ванны донеслось негромкое пение. Дина Михайловна чистила картошку и была, кажется, совершенно счастлива.

Я подошёл к ванной, встал в дверях.

— … и тебя, моя мама, согреет оренбургский пуховый платок, — напевала Дина Михайловна, стоя над раковиной.

— А у вас ведь, наверное, не только дети, а и внуки есть, — сказал я. — Так ведь?

— Конечно, — старушка улыбнулась. — Уже и правнук! Привозили-то их ко мне редко, но внучка старшая экранчик подарила. Такой… как телефон, только большой. И звонить по нему можно, все показывает.

— Планшет?

— Да-да! Я научилась, куда нажимать, и они мне звонили. Из Москвы, из Черногории. А под Новый год, это тоже старшая внучка придумала, все вместе собирались. Ну, на экране, чтобы мне видно было всех. Поздравляли друг друга, бокалы поднимали. Слушали, как куранты бьют. И всё говорили: мамочка, мы, хоть и далеко, всегда с тобой!

— Потому вы и старались так? Огород, соленья-варенья?

— Господи, ну конечно! А вдруг приедут? А у меня и угостить нечем.

— Я понял, ага. Но когда ваши дети и внуки приезжали, наверняка сами привозили столько всего, что в холодильнике не помещалось. Верно?

— Откуда знаешь? — удивилась Дина Михайловна.

— Ну, у меня тоже бабушка есть.

— Понятно, — Дина Михайловна покивала. — Да, твоя правда. Когда приезжали, холодильник потом ломился. Я всех соседей угощала, самой-то столько не съесть.

— Ну, вот. Вы воспитали очень хороших детей, Дина Михайловна. — Я прислонился плечом к косяку, посмотрел на старушку. — И они не ждут от вас никакой помощи, честное слово. Они взрослые, самостоятельные, у них уже свои дети и внуки. А самое ценное, что есть — это память о вас. Какой вы были, как их воспитывали, как заботились. Благодаря кому они стали теми, кем стали. Это — то, что будет с вашими детьми и внуками всегда. И им очень хочется верить, что вы ушли в лучший мир. И теперь светите им оттуда. Согреваете своим теплом.

Дина Михайловна повернулась от раковины ко мне. В руке держала картофелину.

— А есть ли он, мир-то этот?

— Конечно, есть. Иначе вы бы здесь не оказались.

Я отвечал на вопрос, понимая, что это, в общем-то, уже лишнее. Дина Михайловна меня услышала.

Кроткая улыбка в окружении морщин. Сияние добрых старушечьих глаз. И яркий столб света.

Про него можно было бы сказать «ослепительный», именно так он и выглядел, но на самом деле не слепил. Даже сейчас, вблизи, в тесноте ванной комнаты. Мне не хотелось ни отвернуться, ни зажмуриться. Всё, что чувствовал — благодарное тепло внутри.

«Спасибо, сынок».

— Пожалуйста, — прошептал я вслед Дине Михайловне.

Присел на край ванны.

Никакой картошки в раковине уже, конечно, не было. А на чётках светилась десятая бусина.

* * *

Я спустился в кафетерий. Набрал на поднос еды и принялся методично уничтожать. По опыту уже знал, что организм будет требовать восстановления калорий, а Мстислава сегодня обещала какие-то необыкновенные котлеты. Котлеты оказались и впрямь восхитительными. Сочными, в румяной корочкой — красота. Уничтожив первую порцию, я пошёл за добавкой. Вернувшись за стол, обнаружил, что на месте напротив моего сидит Ван.

Мстиславу и остальных видно не было. Работают.

— Приятного аппетита, — сказал я Вану, садясь за стол.

Он молча налил из чайника в чашку бледно-желтый кипяток.

Я понял вдруг, что ни разу не видел Вана употребляющим за столом что-то другое. Хотя Денис уверял, что даже шампанским его поил.

Ван отпил из чашки. Посмотрел на мою руку — туда, где полагалось находиться чёткам. Научившись их прятать, бусины я не светил, Ван мои чётки не видел. Как, впрочем, и я его. Но сейчас захотелось похвастаться.

— Десять, — сказал я.

Заставил чётки появиться.

Ван удовлетворенно кивнул и показал большой палец. В переводе с языка Вана на общечеловеческий — от души меня поздравил. Возможно, даже обнял на радостях.

— Спасибо, — сказал я. — В этот раз несложно было.

Ван молча продолжил пить чай.

— Слушай, раз уж ты ко мне подсел. Я правильно понимаю, что с десятью бусинами могу научиться мгновенно перемещаться?

Ван пожал плечами.

— В смысле? Ты не знаешь?

— Знаю, — проронил первое слово Ван.

— И?

— Кто-то может. Кто-то нет. Плобуй.

— А.

Я вспомнил объяснения Дениса.

Видящие не равны по силам. Количество бусин, при котором какой-то фокус может получиться у одного, совершенно не гарантирует, что-то же самое получится у другого.

— А как пробовать?

На это Ван не ответил. Продолжил пить чай.

Макаренко, блин! Учитель года… Ладно. С исчезновением чёток фокус получился сам, стоишь лишь мне этого захотеть. Денис тогда сказал, что так и надо действовать. Может, и с перемещением сработает?

Я доел вторую порцию котлет, лакирнул вкуснейшим компотиком из жимолости. Вместе со стулом, на котором сидел, отодвинулся от стола и посмотрел на входную дверь.

Переместился в призрачный мир. Сосредоточился.

Я хочу оказаться у двери. Хочу оказаться у двери. Хочу…

Бум!!!

Я даже не сразу понял, что произошло. Как так оказалось, что сижу в реальном мире на полу, перед глазами плывут круги, а по лбу будто кувалдой врезали.

— Господи! Молодой человек! — Ко мне подскочила какая-то женщина. — Как это вы так упали?

— Ну вот так. Упал, — держась за лоб,