Слуга Государев. Тетралогия - Денис Старый

— Сдохни! — выкрикнул Митрофан, ударил боярина массивным золотым канделябром.

Нарышкин упал на дорогой персидский ковер, у его головы тут же стала образовываться лужа крови. Светлый ковер напитался алой жидкости.

— Бежим! Серебро есть! Телегу я уже приготовил! — выкрикивал парень, начиная опрокидывать многочисленные горящие свечи на пол, на постель, на ковры.

Девушка стояла недвижимо. Её переполняли чувства. Больше всего Микулине было стыдно перед Митрофаном. Она уже считалась невестой парня, но не дала даже поцелуя, а тут…

Скоро вся опочивальня горела, а Митрофан набивал свою суму разными предметами, снимал перстни с пальцев ещё живого и что-то мычащего Нарышкина. А потом парень затащил Афанасия Кирилловича на кровать, которая горела ярче всего.

— Ну же! — воскликнул Митрофан.

Он взял Микулину за руку, пустыми глазами смотрящую на горящего хозяина. Но…

— Что же ты натворил! — сказал приказчик усадьбы, дядька Иван Корнеевич, тут же хватая парня за руку.

— Пусти, дядька! Ты ж крестный мой, пусти! — взмолился парень.

— Нет, не могу! — со слезами на глазах выкрикнул Иван Корнеевич и ударил своего крестника так, что тот на время потерял сознание.

От автора:

Он оказался в 1941 году. Враг рядом и нужно сражаться. Потому что он — советский человек конца двадцать первого века. Сильный, умный, беспощадный и милосердный. https://author.today/reader/438284/4061177

Глава 19

Москва.

8 августа 1682 года

Который день мне приходилось оставаться в Москве. Не думал я, что запланированная акция по ликвидации Афанасия Нарышкина случится так скоро.

Той же ночью, когда мы с Игнатом только разговаривали о вероятном скором уходе наиболее рьяного Нарышкина в мир иной, это и случилось.

Однако произошло всё не так гладко, как хотелось бы. Хотя Игнат нашёл хорошего исполнителя, мотивированного. Так что я сперва дождался доклада бывшего шута о том, что посредник между парнем, убившим Афанасия Кирилловича, и мной был ликвидирован. А уже после собрался назад, в Преображенское.

Жёстко это всё, даже очень жестоко. И не сказать, что подобные акции меня радуют. Нормальный парень пострадал. А мог бы послужить России. Между тем была надежда, что Боярская Дума станет чуть более сознательной и работоспособной организацией.

Как минимум, два центра притяжения силы — клан Ромодановских и Матвеев — в разной степени, но мои партнёры. Интересно, а когда наступит то время, когда они сами это осознают? Постоянно приходится работать с ними исподволь, словно бы невзначай рассказывать про те или иные преобразования, которые я считаю необходимыми для России.

Неловко это понимать, но Матвеев меня, если не купил, то мою лояльность на некоторое время арендовал. Шутка ли — тридцать тысяч рублей из казны дополнительно поступило в Преображенское. И я могу этими деньгами распоряжаться.

И понятно, что без надзора не остаюсь, Матвеев не тот, кто будет давать много денег, а после полениться проверить, как они осваиваются. Более того, я уже вычленил дьяка, который копает под меня, наверняка в пользу Артамона Сергеевича Матвеева. Но…

Мне не так много есть чего скрывать от боярина, или будь от кого. Ну может самую малость, что я — человек из будущего. А в остальном, деньги идут на покупку вооружения, заказы на обмундирование, и даже на бумагу, которой уходит в процессе обучения просто уйма. Ну и строительство, которое не останавливается ни на минуту. Или все же останавливается, когда меня нет рядом. А так контролирую строительные артели плотно.

Можно было подумать, что эти большие средства, переданные на обустройство Преображенского, когда и прежние пять тысяч полностью не освоены — ловушка. Матвеев хочет поймать меня на воровстве, так сказать на нецелевом использовании бюджетных денег. Но у меня «все ходы записаны». По бумагам придраться не к чему.

И я сам веду относительно аскетичный образ жизни. Земель с сотнями крестьянских семей не покупаю, в роскоши не купаюсь. Даже платья приличного не заказал, все больше в стрелецком подкафтаннике хожу, ну только укороченным, выглядящем, как куртка.

Так что стоит рассматривать «подарок» от Матвеева, как благодать. Ну и быть должным.

Теперь приходится выкручиваться и подсчитывать, вспоминать, какие ещё новшества можно внедрять, чтобы быстро получать прибыль. Первая гербовая бумага уже начала зарабатывать деньги, и Матвеев ждёт ещё каких-нибудь вывертов, чтобы казна начала быстро пополняться. У меня же на уме только долгосрочные проекты. Ну или такие экзотические и нечестные, как, например, налог на бороды.

Уезжать можно, но что мне делать в Преображенском без государя? Конечно, занятий много. Но и тут дел хватает с избытком.

Пребывать в отчим доме я могу себе позволить ещё как минимум несколько дней. Государь срочно сорвался с учёбы, со всех своих дел направился в Москву. Погиб же его дядька, черти забери этого грешника.

Между тем, Пётр Алексеевич чихать бы хотел на такого родственника, но тут, в Преображенском, появилась царица. Ранее она словно забыла о существовании своего сына, крайне редко навещая Петра Алексеевича. Но приехала и взбаламутила юную голову царя. А мать на Петра имеет большое влияние.

Нарышкинам сейчас просто необходимо было показать, что они всё-таки родственники государя. Царь должен принимать участие во всех скорбных мероприятиях, которые затеяли Нарышкины. Ну и другие видеть, что власть этого клана не пошатнулась и со смертью самого одиозного из них.

Ну да и ладно, будем считать, что у Петра Алексеевича начались каникулы. А у меня — возможность плотно поработать с бумагами и разгрести дела Стрелецкой корпорации. Не все в ней гладко.

Например, я не пойму, как пристроить гончаров. В нашей корпорации сейчас их три. Точнее, три мастерских. И пусть минимальный заказ я и мог бы сделать, все в Преображенском хватает сейчас людей. Вот только после разгрома Стрелецкого бунта много осталось не сильно то и дорогостоящих вещей стрелецких. Посуды керамической — точно на полдивизии хватит.

Ну ничего… Я вспоминаю состав фарфора. Можем же фабрику поставить. Даже внутреннего рынка хватит, чтобы одна фабрика не имела проблем с заказами. А там… Можно и на европейские рынки выходить. Вот не знаю я, насколько сейчас развито производство фарфора в Европе. Всегда же можно сделать лучше, расписать красивее.

Но пока что я занимался подготовкой уставов нашей торгово-промышленной организации. Анализировал все заработки и возможности, которые сейчас появились. Не всё радужно и не только с гончарами. Многие остаются без государственных заказов. И с этим нужно что-то делать.

Я обязательно подумаю об этом завтра.

— Прибыл! — сообщил мне Прохор, который сегодня