"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

— Баночкин, — поморщился я, выходя из дежурки, — ты трупов боишься?

— А если криминальный? Сразу начнутся звонки из главка. Еще и шеф спросит за организацию раскрытия. Спросют-то с меня, где, скажут, товарищ Баночкин, у тебя наряды наружные были, когда человека убивали? А нет у нас нарядов! Раз-два и обчелся. Откуда я людей возьму? Один инспектор дорнадзора на весь город, и тот сегодня на выходном дрыхнет, потому что ночью Казаряна поднимали, а я все одно крайний буду! Скажут, что не привлек общественность и оперативные отряды дружины.

— А почему ты не привлек оперативные отряды дружины? — ухмыльнулся я.

— Морозов… Иди, это самое… в вольер! У них раций нет, мне им письма писать, что ли? Вышли на маршрут и всё, пропали.

Несмотря на то, что я кощунственно подержал свою фуражку на столе — трупа в эту дежурную смену не приключилось, а вот кражу заявили. Баночкин скомандовал общий сбор дежурной оперативно-следственной группе, в которую с сегодняшнего дня входил и я с Мухтаром.

Ума не приложу, как его из клетки вытащить, чтобы не покусал людей и ментов.

Но делать нечего, надо выкручиваться. Я набрал у Баночкина ирисок «Кис-кис» (любил он посасывать сладенькое, оттого и щеки со спины видно) и направился на переговоры с псом.

— Привет! — проговорил я, нагнав в голос дружелюбия и любви ко всему животному миру. Почувствовал себя кем-то вроде Джеральда Даррелла. — Хочешь ириску?

Мухтар и ухом не повел. Я развернул фантик и швырнул сквозь сетку лакомство. Пёс повернул голову, понюхал и снова отвернулся.

— Понимаю, я сладкое тоже не очень… Тут это… Прогуляться надо будет, — я снял со стены поводок и ошейник. — Ну как прогуляться? На происшествие съездить. Кража у нас, понимаешь?..

Молчок.

— Собачьи пассатижи, ты что молчишь⁈ Ты вообще понимаешь, что я говорю? — с раздражением произнес я.

— Гав! — грозно отметился пёс.

— Ладно… я понял, — снова включил я Даррелла, — ты не любишь, когда на тебя повышают голос, да? Окей, то есть ладно… Послушай, корешок… Мне тоже здесь не нравится, но у нас работа.

Мухтар вдруг поднял голову и посмотрел на меня, уши его ловили каждое слово, словно локаторы встали в позицию приема. Ага, чем-то я его зацепил, но чем? Чтобы понять, надо продолжать говорить.

— У нас выезд, кража… Понимаешь? Бли-и-н… Как тебе еще объяснить? Ты помнишь свою работу?

Лишь только я проговорил последнее слово, как собака вскочила. Ага… похоже у него реакция на слово…

— Работа! — крикнул я погромче.

Гав! Гав! Гав! — отозвался Мухтар и даже слегка вильнул хвостом.

— Морозов! — окрикнул меня из окна дежурки Трубецкой. — Что телишься? Нам выезжать пора!

— Подождешь! — огрызнулся я. — Собака — инструмент тонкий, к ней подход нужен.

Не знаю почему, но вся неприязнь к псу у меня вдруг прошла. Может, потому что я тоже ощущал себя здесь этаким пленником? Только клетка моя побольше — дворик ГОВД. Во всяком случае, как мне показалось, Мухтар это тоже почувствовал и дал мне спокойно войти в клетку. Следующий этап — надевание ошейника. Я сглотнул и приблизился к псине. Тот не шевелился, наблюдал.

— Работа, Мухтар, работа, — произнес я заветное слово.

И о чудо! Пёс сам подбежал ко мне и подставил голову под ошейник. Я застегнул ошейник, намотал на руку поводок и торжествующе вывел кобеля из клетки. Ну вот… Теперь я кинолог. И нам предстоит выезд на нашу первую кражу…

Я вышел к крыльцу ГОВД. Там нас ждал уже канареечного цвета с синими полосами милицейский «бобик». Внутри народу битком, я пока не понял, кто здесь кто. Мухтара определили в кандей, он привычно и на удивление послушно запрыгнул туда. Даже слово «работа» не пришлось произносить.

Я втиснулся на заднее сиденье. В ногу вдруг уперся угловатый чемодан, похожий на огромный беременный дипломат. За чемоданом кто-то был, наверное, криминалист.

— Едем! — скомандовал Трубецкой, он сидел корольком на переднем сиденье. Потом повернулся ко мне и зло хихикнул: — Ну что, Морозов? Твой первый выезд, как кинолога. Вся страна на тебя смотрит… и Зарыбинск. Смотри, не подведи, а то ниже кинолога уже некуда спускаться. Разве что в ППС… Но у нас их нет, это тебе в область надо будет. Ха-ха!..

И Антошенька мерзко захихикал.

Глава 13

Скрипя тормозными колодками и переваливаясь с боку на бок, как хромой старик, видавший виды УАЗ свернул с асфальта и выехал на улочку с частными домами. Как и в любом некрупном и старом советском городе, частных домов в Зарыбинске было вообще-то много. Это потом многоэтажные застройки выдавят все — от хибар до коттеджей. А пока что никто особенно не удивлялся, видя на городском газоне пасущуюся корову, «минирующую» заодно и асфальт.

Машина еще раз качнулась и встала. В УАЗ-ике воняло мазутом, старым войлоком и Мухтаром. Когда пёс в вольере, не так заметно, что от него несёт. Надо бы исправить досадность, на речку его, что ли, сводить, а то как-то неудобно перед коллегами.

Тьфу, блин! Мусоров коллегами назвал! Ну что теперь? Раз я волк в овечьей шкуре, буду привыкать мыслить и выражаться соответствующе. Пускай помыслы совпадают с высказываниями, так меньше вероятность проколоться.

Из машины мы вывалились с разных дверей разом. Вальяжно выгрузил свое тельце оперок, а мы, с галёрки, посыпались на улицу как медяки из разбитой копилки.

Оказалось, что нас там вообще шестеро было — я, четверо ментов и криминалистический чемодан.

В погонах я разбираюсь, в должностях ментовских — тоже немного, но вот сейчас такое время, что форму все одинаковую в МВД носят, разве что кроме пожарных, что тоже сейчас к штату милиции приписаны, те, вроде, в оливковых мундирах щеголяют.

Но по ходу «пьесы» я разобрался, что с нами в наличии криминалист, следователь и участковый. Водила из бобика не вылез. Откупорил пакет с кефиром и слушал себе птичек.

Мухтара я не стал пока доставать, хотя он скулил и скребся. Надо пока самому осмотреться, понять, что за кипиш тут обозначился, а уже потом кинологическую деятельность изображать. Что там надо говорить? Нюхай? Ищи?

Вошли мы во двор с редким заборишкой, спугнули мелкого Тузика. Тот, завидев серую с красными околышками на фуражках правоохранительную делегацию, гремя цепочкой, мигом спрятался в будке. Почуял, наверное,