Второй - Сергей Артурович Медведев

– Ну, Вань, ты же знаешь, я не могу тебе отказать, – ответил Петров.

– Знаю, Витя, потому и прошу.

Лида сказала, что хотя ее мужа и нельзя назвать умнейшим и вряд ли у Бога есть какие-то планы на его счет, но в поездке все равно надо быть осторожным. Планы Господа могут измениться.

– Полковник просил просто посидеть в автомобиле, что тут такого! Зачем паниковать? – Виктор Сергеевич не хотел ехать в город, но и отказать не мог.

В городе Петров не был десять лет, поэтому отнесся к поездке с опаской. Он боялся не мин, он боялся не узнать город детства. Боялся произошедших изменений.

В путь отправились рано утром. Полковник заехал за Виктором Сергеевичем на огромном пикапе. Вероятно, когда-то пикап был «тойотой», но со временем в машине появились детали других авто.

– Чоппер, как говорит о машинке Максим, а я называю ее царь-мобиль. – Полковник гордился своим авто. – Хром где только можно, стальной корпус, пуленепробиваемые стекла и колеса. Вот поэтому ее нельзя оставлять без присмотра ни на секунду.

– Так, а почему не поехать на какой-нибудь неприметной машине? – спросил Виктор Сергеевич.

– Понимаешь, Витя, в городе у меня имидж «человека на крутой тачке». Такой человек немного не в себе, поэтому его боятся, с ним лучше не связываться.

– О,кей. А я буду «пассажиром того, кто на крутой тачке»?

– Выходит, что так.

Иван Иванович сказал, что сначала лучше ехать по берегу, мол, там мин вообще никогда не было, затем надо взять вправо, подняться на бывшую трассу, там мины должны быть, но с большой долей вероятности на них уже кто-нибудь подорвался.

Полковник был прав, и финальный участок пути напоминал поездку по автомобильному кладбищу.

– Тут есть один опасный участок – разбитые машины образуют узкую сходящуюся дорожку. Это засада местных пацанов. На эту дорожку лучше не попадать, особенно на такой красивой машине – накинут сетку, потом подгонят кран, поднимут, отвезут к реке и бросят в воду. И никакие пуленепробиваемые стекла не помогут, сам откроешь. Тут есть развилка, и надо ее не пропустить. Сейчас мы остановимся и поищем ее. – Полковник остановил машину и вышел. – Тут чья-то рука должна быть, я ее как указатель поставил.

– Что за рука? – вздрогнул Виктор Сергеевич.

Полковник рассмеялся:

– Манекенова рука. А ты подумал, что человеческая?

– Я бы не удивился.

То, что город уже близко, Виктор Сергеевич понял по количеству мусора. Мусор был и совсем свежим – пищевые отходы. Были и древние залежи – в основном пластик. Пластик горел, и в дыму город был не виден. Только угадывался.

– Мне говорили, что дым от горящего мусора выполняет защитную функцию: во-первых, маскировочную, не виден город; во-вторых, это отравляющий газ. На заднем сиденье я положил противогазы. Подай, Витя, – попросил Полковник. – Будем надеяться, что резина на противогазах не высохла.

Резина не высохла. Но ехать в противогазе было неудобно – вдох требовал значительных усилий, а выдох превращал окошки противогаза в матовые стекла.

Минут через двадцать Полковник сказал, что город уже совсем рядом, скоро будет мост через реку, а за ним начнутся жилые кварталы.

– Не узнаю ничего. Печально. – Виктор Сергеевич удивленно рассматривал появляющийся в клубах дыма город.

– Честно говоря, не понимаю, что в этом такого, ну не узнаешь свой город, и что? От моего города вообще ничего не осталось, только глубокий карьер с водой, – недоумевал Полковник. – Говорят, что именно там появились первые крокодилы. В моем городе. Ты же знаешь про крокодилов, про острова и про горы?

– Знаю, – ответил Петров.

– Считай, знаешь все. Это главные перемены в городской жизни. Остальное – пустяки. Много плюсов. Люди стали лучше одеваться, не боятся, что их разденут на улице, мода на мешковину прошла. Помнишь, в конце двадцатых люди боялись чем-то выделиться? Все в сером и черном.

– Помню.

– Ну вот. Сейчас появились желтый и красный, даже клетка встречается. Конечно, перемены разнонаправленные, – успокаивал Виктора Сергеевича Полковник. – Но главное, что есть движение, нет застоя. При этом перемены неожиданные, непредсказуемые. Это же хорошо?

– Как понять? Что значит разнонаправленные? – спросил Петров.

– Некоторым нравятся, некоторым – нет. Например, нет многоэтажек. Это бросается в глаза. Домов выше четырех, максимум пяти этажей теперь нет. Хорошо это или плохо?

– Не знаю.

– У тебя был высокий дом?

– Четыре этажа.

– Четырехэтажки и пятиэтажки почти все сохранились. Наверное, найдешь свою. Все, что выше, не стали восстанавливать, развалины сделали горами, разобрали на детали и засыпали землей, получились горы, точнее, холмы. Кстати, не мы придумали – немецкая послевоенная технология. Но это же здорово. Кто мог подумать, что у нас будет столько холмов.

– Боюсь, не привыкну я к этим холмам.

– Ну, я тоже не сразу привык. Но все же это, скорее, плюс. Безусловный минус – это так называемая открытая канализация, на трубы не хватает пока денег, поэтому отходы текут по каналам. Издержки – запах, но быстро привыкаешь. Зато город стал похож на Венецию, а это плюс. Сейчас время неожиданных решений. Горы, каньоны, овцы, бегущие по минным полям. Даже те же лишние органы у человека, ведь это свежо и оригинально!

Впечатлений было так много, Виктор Сергеевич решил описать их в дневнике.

«Оказалось, что мосты через Дон еще не восстановлены. Один должен скоро открыться, если судить по рекламным плакатам, развешенным по всему городу. „До открытия Моста осталась неделя“. Зато работают паромы, их очень много, кажется – около десяти. Все называются „Ласточками“: „Ласточка-1“, „Ласточка-2“… Вместимость парома – десять автомобилей. За переезд просят десяток яиц, или буханку хлеба, или десять килограммов риса, или три лампочки накаливания. Если их нет, то автомобилисты торгуются с контролерами. Мы расплатились кроликами, которых нам дали животноводы. Кроликов на этом рынке много, они эквивалентны десятку яиц. Полковник взял с собой тридцать кроличьих тушек, мол, пригодятся. Так и получилось.

Все говорят, что скоро снова появятся деньги, но они не будут называться рублями. Так говорят, по крайней мере. У паромов очень много женщин легкого поведения. Считается, что берег – самое безопасное с точки зрения гигиены место. Всегда можно искупаться после полового акта.

Но я бы не полез в такую воду.

Женщины берут недорого – одну лампочку накаливания или ее эквивалент. Наверное, поэтому половой акт здесь называется „вставить лампочку“.

Пешеходы перебираются через реку вплавь. Выделена специальная зона, состоящая из пятидесяти дорожек типа дорожек в бассейне. Дорожки располагаются каждая на расстоянии метра. Десятисантиметровые канаты соединяют берега и разграничивают дорожки. Переправляющиеся могут плыть только по своим дорожкам,