Второй - Сергей Артурович Медведев

Мужчины форсируют реку со смехом и шутками, чередуя плавание с отдыхом, держась за канат во время перерыва.

Ручную кладь привязывают к голове. Грузы потяжелее закрепляют на плотах из автомобильных камер, заклеенных во множестве мест.

Переправа не прекращается ни днем ни ночью. Ночью путники включают фонарики, и это создает праздничное настроение, кажется, будто ночь накануне Ивана Купалы.

Женщины и старики перебираются на автомобильных камерах, держась руками за канаты, помогая себе маленькими веслами. Пусть небыстро, зато надежно. Надежнее, чем без камеры.

Бывают комические моменты: мальчишки могут сорвать с женщин шляпки. В них дамы прячут деньги (доллары, евро).

Время от времени раздаются женские крики, то громкие, то едва слышные: „Помогите, тону“. Значит, лопнула шина или перевернулся плот. Или закончились силы. Иногда подростки тайком привязывают к ногам женщин гири. Одно время такое развлечение было модным. Они подныривали и привязывали к ногам плывущих гири.

Как правило, никто никому не помогает, и человек тонет. Женская смертность на переправе втрое превышает мужскую.

Если через реку плывет вся семья, то первым выдвигается мужчина. Время от времени он стреляет из револьвера, чтобы разогнать мальчишек, которых периодически настигает случайная пуля. Как правило, на переправе всегда можно увидеть несколько трупов.

В середине октября самодеятельная навигация заканчивается и форсировать Дон можно только на пароме.

Больше всего поражают воображение появившиеся в городе горы, точнее, холмы. Это засыпанные землею разрушенные дома. Грунт рыли около самого здания, потому рядом образовывались каньоны, которые в дождь заполняются водой. Из-за этого местные дети занимаются плаванием. На этот счет много рекламных плакатов. Типа „В плавании наша сила“.

В некоторых каньонах плавают утки, впрочем, их никто не ест, поскольку их мясо по консистенции похоже на пластик. В некоторых каньонах можно встретить крокодилов, они съедобны. Первые рептилии попали в каньоны из зоопарка, в воду их сбросили мальчишки. Почти все крокодилы передохли в первые же заморозки. Однако часть приспособилась. Рептилии стали меньше, не более двух метров, и морозоустойчивее. Иметь дома крокодила на цепи – хороший тон. Кстати, породу назвали донской.

А вот еще, забыл, сегодня самые густонаселенные места в городе – прибрежные районы. Можно сказать, что город спустился к реке. У реки чище, запах не такой удушающий, можно обойтись без открытой канализации, сбрасывать отходы сразу в реку.

Полковник остановился на местной автостоянке:

– Здесь спокойнее, но на местную охрану рассчитывать нельзя, помогать не будут, хоть я дал им несколько кроликов. Если кто-то сможет все-таки открыть дверь моего царь-мобиля, стреляй. Но это крайний случай. Окна пуленепробиваемые. А машина закрывается изнутри на щеколду. Оказалось, что это самый надежный способ. Вот тебе револьвер. И ни в коем случае не выходи из машины, убирать трупы, помогать раненым – задача охраны. Не скучай, скоро вернусь. Вечером поищем твой дом. Вот, возьми. – Полковник достал из бардачка наушники. – Включай музыку и не обращай ни на кого внимания. Представь, что смотришь фильм – за окном почти наверняка будет кино. Закройся, смотри кино и слушай музыку. И не забывай, окна им не пробить. Тебе тоже. Более того, твой выстрел может срикошетить в тебя.

Едва Полковник ушел, рядом с машиной появились молодые люди: один лет тридцати и два подростка лет пятнадцати. Они вплотную подошли к автомобилю и уставились на Виктора Сергеевича. Что они говорили, Виктор Сергеевич не слышал: в наушниках звучала песня «Waterloo» группы «АВВА». Один из подростков достал револьвер и прицелился Виктору Сергеевичу в голову. Он что-то говорил другим молодым людям, показывая пальцами себе в глаз, а потом на Виктора Сергеевича. Все смеялись. Петров помнил, что окна в царь-мобиле пуленепробиваемые, но когда тебе целятся в голову с пятидесяти сантиметров, что делать? Молиться? Ты веришь, что пуля не пробьет стекло. Но именно веришь, а не знаешь точно.

Виктор Сергеевич закрыл глаза и начал молиться: «Господи, спаси». Выстрела он не услышал. Но, открыв глаза, увидел, что стрелявший подросток ногтем ковыряет пуленепробиваемое стекло. Помогла молитва или пуленепробиваемое стекло? Есть о чем подумать.

Полковник вернулся часа через два. За это время молодой человек в красных брюках дважды помочился на царь-машину и еще один раз выстрелил в Виктора Сергеевича. О том, что приближается Полковник, Виктор Сергеевич догадался за несколько мгновений до того, как его увидел. Молодых людей как ветром сдуло, а один из них схватился за ногу. Виктор увидел, что из ноги потекла кровь.

– Трудный был день, но я сделал это. – Полковник вынул из сумки револьвер и спрятал его в бардачок. – А ты говоришь, суд. Я сам и суд, и палач. Но обрати внимание, не я первым начал эту войну. Закрываемся и покидаем эти благословенные места. Они меня ранили в руку. Нестрашно. Левая и навылет.

Виктор Сергеевич не понял, о чем идет речь, но догадался, что надо уезжать.

До Смуты Виктор Сергеевич жил далеко от реки. Теперь рядом с домом Петровых появилась искусственная канализационная река. Поэтому некоторые квартиры были заняты. Все-таки лучше жить с канализацией, пусть и такой. Пусть с запахом.

Новые жильцы установили на двери подъезда стальную решетку с навесным замком.

– Не проблема. – Полковник выстрелил в замок.

Света в подъезде не было. Поднимаясь на четвертый этаж, Виктор Сергеевич гадал, что же осталось от прежней жизни.

Квартира выглядела лучше, чем он представлял. Как будто перед ремонтом: когда мебель уже вынесли, частично сняли обои и разбили по неосторожности унитаз, люстру и окно. Однако к основной части работ мастера еще не приступили. Судя по всему, в квартире побывали подростки. Двое оставили на стенах свои автографы. Видимо, кто-то здесь ночевал: на полу валялись матрас, рваное одеяло, пустые бутылки и шахматы.

Виктор Сергеевич подошел к окну. Когда-то в окно был виден ювелирный магазин, теперь внимание привлекал канал. Он был завален разбитой мебелью, пластиковыми стульями и полиэтиленовыми пакетами. Вся эта красота – плюс дохлый крокодил – медленно текла в сторону Дона.

– Хорошо, что мы живем в деревне. – Виктор Сергеевич не заметил, как Полковник подошел к нему. – У нас есть кролики и помидоры. Ладно, хватит грустить, Витя. Домой надо вернуться засветло.

В Маргаритовку ехали молча. На берег залива вывернули около девяти.

– Ну, теперь можно расслабиться, – сказал Полковник и включил «Waterloo» на полную громкость. – Знаешь, о чем песня?

– Нет.

– О полной и безоговорочной капитуляции женщины. Вот как.

– Вань, а зачем мы ездили в город, если это не секрет? – спросил Виктор