Конан и Вольные стрелки - Валерий Федорович Евтушенко

Все, кто был запаслив, достали из седельных сумок куски белой материи, чтобы прикрыть шлемы и доспехи от палящих солнечных лучей, но это помогало мало, а у многих вообще никакой материи с собой не было.

— На ночлег остановимся прямо в пустыне, — распорядился Конан, — корм и вода для коней у нас есть. С наступлением темноты похолодает, станет легче. Костров не разжигать, перекусим всухомятку. В любом случае завтра к полудню выйдем к Ильбарсу, там и отдохнем.

Они продвинулись вглубь пустыни почти на шесть лиг, когда начало темнеть. На темном бархате неба засияли первые россыпи звезд, повеяло прохладой. Двигаться стало легче. Еще через лигу полки остановились на ночлег. Многие всадники так и оставались дремать в седлах, лишь напоили лошадей и привязали им к мордам торбы с ячменем. Туранцы устроились удобнее, расседлали лошадей и, подстелив попоны, улеглись спать прямо на горячий еще песок, подложив седла под головы. Их примеру последовали и заморийцы Хассека. Не прошло и часа, как все стихло вокруг, слышалось лишь пофыркиванье коней да вдалеке маячили фигуры дозорных.

Конан, хотя и заявил капитанам, что ощущает какую-то опасность, но, скорее, это была непонятная тревога на уровне обостренного чувства интуиции, свойственной его варварской натуре. Но киммериец не умел долго сосредотачиваться на мыслях о том, что ему было непонятно, поэтому, ложась спать, постарался забыть о своей тревоге, а стал думать о том, как им быстрее добраться до Запорожки. У казаков ему приходилось бывать в прежние времена, когда он состоял членом Красного Братства, но дорогу туда через Ильбарские горы он не знал — до устья Запорожки они обычно добирались по морю. Впрочем, решил он, Октаю эти места знакомы, а в случае необходимости можно будет нанять проводника у местных гирканцев. С этими мыслями киммериец незаметно забылся тревожным сном.

Несмотря на то, что ощущение тревоги так до конца его не покинуло и он несколько раз просыпался, прислушиваясь к звукам пустыни, ночь прошла спокойно и с рассветом Вольные Клинки продолжили поход. Несмотря на усиливающуюся жару, кони, чувствуя близкую воду шагали бодро и, когда солнце поднялось к зениту, вдали в мерцающем мареве показалась изумрудная полоса зелени. Это был лес на берегу Ильбарса, местами довольно густой и шириной почти с целую лигу.

Конница растянулась по пустыне. Впереди двигался полк Октая, за ним полки Аларика, Хассека и Расмуса. Полк Конана оказался в арьергарде, что, впрочем его не смущало, так как у Ильбарса они все должны были остановиться, чтобы дать отдых коням после утомительного перехода через пустыню, а пока что отдавать какие-либо команды не было необходимости. Тем более, впереди шли туранцы, которые в командах не нуждались, Октай и сам был опытным командиром.

По мере приближения к Ильбарсу, тревога, не покидавшая Конана со вчерашнего дня понемногу улеглась. Похоже, Октай оказался прав и здесь уже у самой границы Турана им опасаться было нечего.

Но в этот раз они оба ошиблись. Едва полк Октая вышел к Ильбарсу, вдоль которого тянулась широкая лесная полоса, как был атакован, скрывавшейся за деревьями конницей. Зная, что за ним движется Аларик, Октай смело вступил в бой, хотя противник почти вдвое превосходил его численностью. Сражение началось с того, что противники выпустили град стрел, затем их ряды смешались и в ход пошли сабли. Зоркие глаза Октая разглядели предводителя напавших всадников и он догадался, что это сам Шах Амурас. Воины акитского наместника, используя свое численное преимущество, окружили полукольцом всадников Октая, но в это время к месту сражения подоспел Аларик, а за ним Хассек. Ситуация изменилась и Шах Амурас, утратив численное преимущество, подал сигнал к отступлению. Его воины стали стремительно уходить к югу вдоль Ильбарса, пытаясь оторваться от преследующих их Вольных Клинков. Но Октая и его туранцев уже охватил боевой задор, поэтому они устремились за конницей Шах Амураса. Аларик и Хассек поддержали их, гонясь за улепетывющим со всех ног неприятелем. К погоне присоединился и Расмус, а у Конана не оставалось иного выхода, как последовать за ним.

Киммериец был удивлен, как Шах Амурас сумел так точно определить место их выхода к Ильбарсу и вообще, откуда он узнал, что они оставили берег Акита и свернули в пустыню. Единственным разумным объяснением было то, что разведчики акитского наместника уже давно не спускали с них глаз. Но если так, то Шах Амурас знал о том, что они вдвое превосходят его численностью и было трудно объяснить, зачем нужна была эта стычка, в которой он заведомо не мог рассчитывать на победу. Конан терялся в догадках, но в конце концов решил, что Шах Амурас поступил так из желания оправдаться перед Йилдизом за свое бездействие. В самом деле, кони у его бойцов были свежие, он мог рассчитывать, что Вольные Клинки рано или поздно вынуждены будут прекратить погоню, а он доложит Йилдизу, что уступил разбойникам из-за их численного преимущества. Такое объяснение вполне могло смягчить гнев владыки Турана.

Скачка продолжалась уже больше часа, когда кони Вольных Клинков и без того уставшие, стали временами переходить на шаг и Шах Амурас, по мнению Конана, мог давно оторваться от них. Но его всадники, придерживая своих лошадей, сохраняли прежнюю дистанцию.

— Почему он не сворачивает в пустыню? — задавал себе вопрос Конан. — Дураку понятно, что мы за ним туда не пойдем.

В это время краем глаза он заметил слева урочище. Это был широкий луг вдававшийся в лесной массив. Конан не обратил на него внимание, стремясь поскорее соединиться со своим авангардом, преследовавшим акитского наместника и помчался дальше.

Но неожиданно, проскакав еще пол лиги, Шах Амурас остановился. Из-за деревьев появился еще один отряд всадников численностью примерно в тысячу всадников, который, похоже, давно ожидал здесь своего командира. Октай понял, что теперь, когда у Шах Амураса стало три тысячи всадников, тот решил принять бой. Но капитана туранцев это не остановило и он со своими людьми ринулся вперед..

Конан, отставший со своим полком от авангарда на две тысячи шагов, всего этого не видел, однако понял, что передовой полк снова вступил в бой. Огрев коня плетью, он перевел его в галоп, чтобы пробиться вперед и принять командование на себя. Но внезапно оглянувшись в этот момент назад, он почувствовал, как леденящий холод коснулся его спины между лопатками — из