Конан и Вольные стрелки - Валерий Федорович Евтушенко

— Ладно! — буркнул киммериец. — Показывай, куда идти!

* * *

Горная гряда, которую Конан рассмотрел еще с того берега Ильбарса, оказалась намного дальше, чем ему показалось первоначально, хотя, как прирожденный горец, он умел безошибочно определять расстояния в горах. В данном же случае он ошибся, посчитав, что до горной гряды примерно пять-шесть лиг, хотя на самом деле их оказалось все десять. Местность, по которой они шли с Тургэном, продолжала оставаться болотистой, поросшей камышом, каким-то тростником и осокой, поэтому пробираться по кочкам, выискивая сухие места, было довольно утомительно. За целый день они прошли всего лиг восемь, но зато, когда солнце еще не закатилось, уже вошли в предгорье, где было сухо, росла зеленая трава и деревья. В небольшой рощице, на берегу сбегающего с гор ручья с прохладной прозрачной водой они и устроились на ночлег. Тургэн вновь обратился к духам предков и у них на расстеленной скатерти появились закуски, вареная рыба и даже несколько жареных куропаток. Запив все это морсом из кувшина, они стали готовиться ко сну, наломав по охапке молодых веток, из которых приготовили импровизированные постели. Но, прежде чем улечься, шаман вновь произнес на непонятном языке длинную мелодичную фразу и Конан с удивлением понял, что над ними образовался какой-то прозрачный купол, охвативший их постели вместе с костром.

— Тут в здешних болотах водятся настоящие чудовища, — объяснил Тургэн, укладываясь спать, — лучше поостеречься.

— А что ты сделал? — поинтересовался Конан.

— Я обратился к элементалям воздуха и они создали вокруг нас нечто вроде купола, внутрь которого никто и ничто не может проникнуть. Так что можем спать спокойно.

— А как мы сами из него выберемся? — встревожился киммериец.

— Не беспокойся, приятель, если понадобится убрать купол, я произнесу заклинание и он исчезнет, — успокоил его шаман.

Конан устроился поудобнее на своем жестком ложе и уснул. Проснулся он от неосознанной тревоги, когда уже начало сереть. Тургэн спал рядом мирно посапывая, но, когда Конан взглянул в сторону болота, кровь застыла у него в жилах. В десяти шагах от них высилось какое-то огромное существо, кошмарного вида, словно порождение воспаленного разума безумца. Оно было величиной и по высоте, и по ширине с большой дом и похоже на помесь гигантской лягушки и крокодила. Пасть его, в которую Конан мог свободно поместиться вместе с Тургэном была полна острых акульих зубов, а длинный желтый язык достигал десяти локтей в длину и был толстым, как удав. Этим языком монстр с обвисшей, словно у лягушки бородавчатой кожей, касался сейчас купола, будто пытаясь понять, что за преграда мешает ему полакомиться двумя спящими путниками.

Конан толкнул шамана в бок и тот сразу же проснулся, открыв глаза. Киммериец приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину и показал в сторону чудовища, которое убрало язык, но похоже приготовилось прыгнуть на них.

— Чупакарба, кошмар здешних болот! — не особенно волнуясь, сказал Тургэн. — Нам он не страшен, купол ему не повредить.

В этот момент монстр прыгнул прямо на них с расстояния десяти шагов, но наткнулся на невидимый глазу купол и с размаха опрокинулся на спину. От удара его туши почва даже слегка задрожала.

— Я же говорил, нам он ничего не сможет сделать, — зевнув, сказал Тургэн. — Но уснуть он, конечно, не даст, будет прыгать на купол вновь и вновь. У него мозг величиной с орех, хотя голова как пять слоновьих.

Словно в подтверждение слов шамана, монстр отступил назад, а затем опять прыгнул на купол с тем же успехом. Снова упав на спину, он громко проревел трубным ревом и отошел назад. Было видно, что он в ярости, бока его огромного туловища раздувались, а зеленоватая пупырчатая кожа покрылась какой-то слизью. В этот раз он разогнался и попробовал таранить купол головой, но опять от удара был отброшен силой инерции и сел на огромную задницу, ошарашенно вертя короткой и толстой шеей.

— Послушай, Тургэн, — спросил киммериец, — ты не мог бы попросить элементалей отогнать его. Откровенно говоря, эта тварь действует мне на нервы.

— Да и мне тоже, — согласился шаман, — однако, чтобы обратиться к элементалям, необходимо убрать купол. Но в таком случае мы на некоторое время останемся без защиты. Лучше подождать. Солнце взойдет, он и сам уберется отсюда, этот монстр охотится по ночам, а днем спит где-нибудь в болоте.

Прошло еще несколько часов, алая заря расплескалась по всей местности, окрасив отроги горной гряды в багряные тона, но монстр не прекращал своих тщетных попыток пробить купол. Раз за разом он бросался на него, приходя все в большую ярость. Его глаза налились кровью и горели яростным огнем, как две рубиновые звезды, он ревел трубным гласом и рыл землю острыми когтями.

— Похоже, он совсем обезумел, — сказал Конан, — эта тварь и до вечера не уберется отсюда. Надо что-то делать.

Он вопросительно посмотрел на Тургэна, тот в ответ беспомощно пожал плечами.

— Я могу убрать купол, — сказал он, — но ты же видишь, это чудовище пришло в такую ярость, что, прежде чем я успею призвать элементалей, оно нас растерзает.

— Может, я сумею его отвлечь, — не очень уверенно произнес киммериец. — Давай ты снимешь купол и отбежишь в сторону, а я нападу на него. Только ты поторопись…

— Ладно, — подумав, согласился Тургэен, — только подождем, пока он опять прыгнет на купол и начнем действовать. И еще хочу предупредить, я вызову огненного элементаля, а они тоже особым умом не блещут, не окажись у него на пути, сгоришь.

— Постараюсь, — буркнул Конан, проверив легко ли выходит меч из ножен.

Тем временем, монстр в очередной раз разогнался и всей своей огромной тушей обрушился на купол. Вновь отброшенный назад, он покатился по земле и Тургэн быстро произнес нараспев несколько слов. Купол исчез. Шаман отскочил в сторону на десяток шагов, а Конан, подбежав к болотному монстру, выхватил меч из ножен и ударил его изо всех сил в живот. К его удивлению остро отточенный клинок лишь скользнул по коже монстра, не оставив на ней даже царапины. Поняв, что эту естественную броню он пробить не сможет, киммериец быстро отскочил на несколько шагов назад, мысленно моля Крома, чтобы чудовище не прыгнуло на него. То ли Кром ему действительно помог, то ли монстр не счел нужным прыгать на противника, которого мог раздавить одной ногой, но ужасная помесь лягушки и крокодила просто выбросила вперед свой чудовищный язык,