Где моя башня, барон?! Том 2 - Антон Панарин

бред, а экспресс-экскурсия по городу, — скривился обладатель кепки и забрал купюры. — Короче, вон турбаза. Можешь перекантоваться там. Берут недорого, трёхразовая кормёжка, домики с видом на реку. Если пойдёшь от турбазы в сторону леса, то через пять километров упрёшься в посёлок Заречный. Там и увидишь особняк Мышкина.

— Вот, это уже ценная информация. Спасибо, — поблагодарил я, вылезая из автомобиля.

— Ага, бывай, — хмуро кивнул таксист и с пробуксовкой сорвался с места.

Да, в каком бы мире ты ни жил, а извозчики — самая наглая нация. После торгашей, разумеется.

Подойдя к воротам турбазы, я подёргал калитку. Заперто. Постучал ногой по стальной двери. Ночная тишина взорвалась грохотом, на который сбежались местные псы и принялись лаять, высовывая морды из-под забора.

— Кто там? — послышался женский голос.

— Постояльца возьмите! Плачу звонкой монетой! — выкрикнул я.

Из темноты выплыла пышная женщина с фонариком в руках. Открыв калитку, она зыркнула на меня через щель, стараясь не выпустить наружу псов.

— А чего так поздно? — оценивающе оглядела она меня с ног до головы.

— Как поезд приехал, я сразу к вам, — хмыкнул я.

— Ну ладно. Заходи, — махнула женщина, а затем внезапно заорала не своим голосом: — А ну кыш отседова! Шавки помойные!

Псы взвизгнули, рванули в разные стороны. Признаться честно, даже я вздрогнул от такого зычного голоса.

Женщина распахнула калитку и представилась:

— Меня Тамарой зовут. Вы к нам надолго?

— На пару дней, — ответил я. — Отдохну, покупаюсь в речке, погуляю по лесам и поеду домой.

— Это хорошее дело. Зеюшка наша чистая как родник, да и в лесу грибов тьма-тьмущая. Главное знать, что рвать. А то муж мой десяток лет назад пошёл в лес по грибы, да нарвал какой-то погани. Ну и помер, полудурок. Храни господь душу его грешную, — Тамара посмотрела в небо и что-то прошептала под нос. — Вот с тех пор сама и вожусь потихонечку.

— Да уж… Трагичная история, — заметил я, почесав затылок.

— Бывают истории и потрагичнее, — отмахнулась хозяйка турбазы и добавила: — Не голодаю и на том спасибо. Дела в гору потихоньку идут. Чего жаловаться-то?

Она проводила меня к административному зданию, выдала комплект постельного белья и банных принадлежностей, а ещё ключи от домика.

— По вечерам баню топим, правда, уже банька подостыла. Так что только завтра искупаетесь. Ладно, пошла я досыпать. По поводу оплаты завтра обсудим.

Ха! Даже удивительно. За час меня пытались обобрать до нитки, и в следующую минуту я встречаю даму, которая совершенно не торопится переходить к вопросу оплаты. Может, заломит огромную цену после того, как переночую? Да и наплевать. Всё равно за моё путешествие платят покойные шавки Мышкина.

Прогулявшись по турбазе, я без труда отыскал свой домик с цифрой два. Двухкомнатный, с просторной верандой. В одной комнате спальня, во второй кухня с газовой плитой. Я вышел на веранду, сел в кресло-качалку и призвал Гоба.

— Не хочешь прогуляться в сторону Заречного? — спросил я гоблина и увидел, как тот расплылся в злобной усмешке. — Нет, никого убивать не нужно. Просто осмотрись и расскажи, что видел. Я хочу без лишних смертей попасть внутрь и лично решить вопрос с графом.

Король гоблинов кивнул и побежал в сторону дороги. По пути на него напали псы, и я услышал яростный рык, поверх которого легло стихотворение:

— Дворняги, вырву вам кишки!

Укусите — и размозжу мозги!

За кровь плачу я кровью,

Грызнёте — и лишу вас всех здоровья.

На удивление, стихи Гоба шавок впечатлили, и они с визгом рванули наутёк. Да, не мешало бы и самому осмотреть местность. Но, к сожалению, я намного хуже, чем Гоб, вижу в темноте.

А если я попадусь на глаза охране Мышкина, то пробраться к нему на бал станет совсем уж невыполнимой задачей. Охрану усилят, а может, даже сумеют меня схватить. Оба исхода меня не устраивают.

А значит, каждый должен делать то, в чём он силён. Гоб разведает местность, а я буду думать, что делать с полученной информацией.

Пока я ждал зеленомордого, обошёл всю турбазу. Искупался в прохладных водах Зеи. Нашел кухню, которая оказалась не заперта. Внутри поживился остывшим супом и парой бутербродов. За еду оставил пять рублей под грязными тарелками. Снова сходил к берегу Зеи, пошвырял камешки в воду и услышал лай псин.

Гоб вернулся и, без труда найдя меня на берегу, отчитался:

— Там трёхэтажная домина,

Дым белый валит из камина,

Вокруг охранников не счесть,

Ну а ещё и слуги есть.

Одни стригут кусты и травы,

Другие трудятся на славу,

Таская стулья и столы,

Отдраивая все полы.

Средь всех видал я мужика,

Ох, его доля нелегка.

Орёт на всех остервенело,

Руководит он слугами умело.

Встречает у ворот машины

И в доме вешает картины.

Из его рассказа я понял лишь то, что идёт подготовка к балу. Куча слуг и охраны. А всем руководит, очевидно, не граф, а его дворецкий.

— Когда машины подъезжают к воротам, их встречает дворецкий или охрана? — уточнил я.

— Амбалы всех приезжих привечают,

Коль в списках есть, то пропускают.

Дворецкий после провожает,

Попутно лентяюг шпыняет, — дополнил Гоб.

Что ж, пожалуй, это всё, что мне нужно знать. Завтра прикинусь грибником и прогуляюсь неподалёку от имения. Пока самый простой вариант — это спрятаться в автомобиле одного из гостей и попасть на территорию особняка. А как это сделать, решу завтра.

Зевнув, я отправился в домик. Возиться с постельным бельём не было никакого желания. Взял шерстяное одеяло и, выйдя на веранду, уселся в кресло-качалку. Красота. Под одеялом тепло, сверчки поют песни. Звёзды ярко светят, а где-то вдали полыхают огни города. Я даже не заметил, как провалился в сон.

Наутро меня разбудила Тамара. Женщина явно жила по распорядку и плевать хотела на покой отдыхающих. Она остервенело лупила поварёшкой по крышке кастрюли и орала:

— Завтрак! Все на завтрак! Подъём! Завтрак!

От её воплей у меня даже глаз задёргался.

С трудом оторвал себя от кресла-качалки, так как за ночь затекла спина. Встал, сделал пару скруток, хрустнув позвоночником, а затем, зевая, поплёлся вперёд, ориентируясь на истошные вопли Тамары.

При дневном свете столовая выглядела куда лучше, чем ночью. Опрятные столики, застеленные белоснежными скатертями, резные стулья и на кой-то чёрт развешанные по стенам газетные вырезки.

На одной из таких вырезок красовалась молодая Тамара в обнимку с мужчиной, а ниже была подпись: «Гроза преступного мира нашел своё счастье в тихой гавани». Как я понимаю, муж хозяйки турбазы был полицейским и, судя по всему, неплохим. А