Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Кому мы нужны, Тимур? Вопросы будут задавать, если кто-то станет копать под нас специально. Если такое произойдёт, нужно будет решать основную проблему. А не разбираться с её малозначительными следствиями. Что конкретно тебя интересует? Как живём мы? Ты это прекрасно знаешь, не первый день с нами. Как мир несведущих людей управляется с нашим существованием?..

— Вот это вот, да.

— Нас это мало волнует, правда.

— А зря. Гайки-то закручиваются.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Бумажные деньги постепенно отходят в прошлое. Бумажные документы идут за ними. Все транзакции контролируются всё тщательней. Камеры стоят на каждом шагу. — Я вздохнул. — Порядка как будто становится всё больше, но для волшебства места всё меньше. Смешанные чувства…

— Не стоит волноваться. Поверь, абсолютное большинство людей интересует только всякая мелочёвка. Политика, скандалы вокруг звёзд… По-настоящему важные вещи словно табуированы. Сегодня ты можешь совершенно спокойно говорить во всеуслышанье о плотской любви, но попробуй заикнуться о спасении души — и все сделают вид, что тебя не слышат.

— По-моему, ты немного не о том…

— Может быть. Как тебе этот? — Изольда встряхнула плечиками с зелёным сарафаном.

— Очень мило, — сказал я.

— Не слишком короткий?

— Платье не может быть слишком коротким, если ты спрашиваешь мужчину.

— Я ведь буду представлена твоим родителям.

— А… Да норм. Не напрягайся. Неприличные платья продаются в совершенно другом магазине.

Кивнув, Изольда сделала шаг к примерочной кабинке. Вдруг замерла, повернула голову и с замаскированным интересом спросила:

— В каком?..

* * *

Николай свалился, наверное, после пятнадцатого вагона. Или двадцатого? Сначала он считал, потом забил. Абсолютно одинаковые вагоны, абсолютно одинаковые двери. Нигде нет табличек с номерами. И все двери открываются с усилием. Сначала не обращаешь на это внимания, но потом, через пятнадцать-двадцать «открытий», чувствуешь себя так, будто поработал с весами в спортзале.

— Твою мать, — выдохнул Николай, рухнув на сиденье.

Сердце колотилось, хотелось пить. Скоро, наверное, придётся, матерясь, глотать воду из-под крана в туалете. От одной только мысли о вкусе и «целебных» свойствах этой воды Николая чуть не вывернуло.

— Ублюдок! — крикнул он. — Ты бы хоть мануал какой выдал, а? Я мёртв? Я жив? Я могу умереть? Чего ты от меня вообще хочешь? Чтобы я тут сдох?

От крика быстро засаднило горло. К тому же он чувствовал себя нелепо, выкрикивая слова, обращённые к никому, в абсолютной пустоте.

— Может, жажда — это просто иллюзия, — буркнул он. — Хрен его знает, всё это… Нужен ему тут жмур, нет ли?

Жажда ещё пятнадцать-двадцать вагонов назад плелась в хвосте. На переднем плане было желание (или необходимость?) найти локомотив. Ту хрень, что тянет всю эту кучу вагонов. Но теперь жажда мощным рывком вырвалась вперёд и возглавила шествие приоритетов.

А следом за ней потянется голод.

Николай, щурясь — годы безвылазной работы за компьютером несколько подсадили ему зрение — вгляделся вперёд, туда, где продолжалась вереница вагонов. Если бы все двери были открыты, весь поезд просматривался бы насквозь. Почти как в поездах метро. Там тоже иногда создаётся впечатление, будто тебя проглотило гигантское морское чудовище и продолжает, извиваясь, плыть.

Но двери были закрыты, и Николай мог точно сказать лишь одно: следующий вагон есть.

А что если количество вагонов бесконечно?.. Нет, в одну сторону они точно кончаются. Но что если в другую — бесконечны? До скольких вагонов имеет смысл сосчитать, прежде чем уверенно объявить их число безграничным?

Один вагон, два вагона, три вагона…

Почувствовав, как потяжелевшие веки наползают на глаза, Николай встряхнулся. Едва подкравшийся сон отлетел, но недалеко.

Можно ли тут спать? Ох, лучше бы не проверять таких вещей… Из далёкого детства Николай почему-то вынес твёрдую уверенность: во всякого рода мистических мирах нельзя ни пить, ни есть, ни спать. Наверное, об этом говорилось в каких-то сказках или мифах. А может, что-то такое говорили видящие. Например, Зоя. Про то, что нельзя садиться в транспорт чёрного обходчика они тоже говорили. Ну и правы были по итогу. Сел. Ничего хорошего.

— Ладно, — сухим деловым тоном сказал сам себе Николай. — Отдохнул? Погнали дальше.

Он рывком встал и зашагал к следующей паре дверей. Открыл одну, другую. Здравствуй, пустой вагон!

Николай сделал два шага к следующим дверям, за которыми опять виднелось всё то же самое, когда что-то остановило его.

Он замер, повернул голову. Потом переступил ногами, разворачиваясь к стенке.

Из стенки свисали провода. Сетевой и USB-шнур. Внизу, на сиденье, лежал сорванный телевизор — так же, как оставил его Николай.

Первой мыслью было: он ошибся. После передышки каким-то образом умудрился пойти в обратном направлении. Но судя по направлению движения поезда, всё было верно. Ошибки быть не могло!

И тут сердце нехорошо так кольнуло. Николай повернул голову влево, вправо. Потом ещё раз и ещё. И словно со стороны услышал свой же тихий беспомощный скулёж.

Безликий пейзаж слева двигался в одну сторону. Безликий пейзаж справа — в другую. Как будто бы поезд одновременно ехал в двух направлениях.

— Чай, кофе, холодные напитки, бутерброды, — послышался сзади женский голос.

Николай подпрыгнул на месте и заорал.

Глава 7

Промотались мы, само собой, до вечера. Под конец я уже практически лежал на диванчике для посетителей в одном из многочисленных салонов, увлечённо гоняя на телефоне игрушку.

— Ну как? — послышался голос Изольды.

Пришлось прерваться и окинуть взглядом свою официальную девушку в вечернем платье.

— Блеск, — вполне искренне ответил я.

— Не слишком?..

— Не, не слишком. Нормально.

— Твои одноклассницы точно не воспримут это как вызов?

— Не могу знать. Ну, в крайнем случае нас побьют. Что нам, привыкать, что ли?

Кивнув, Изольда скрылась в примерочной — перекидываться обратно в будничное. Я, зевнув, вернулся к игре, нарочито игнорируя мотающуюся неподалёку продавщицу, которой не терпелось уже посчитать кассу. Подумал, что Изольда, наверное, нешуточно волнуется, и её волнение передаётся мне.

Нужно было постоянно прикладывать определённые усилия, чтобы в голове закрепилось: главное — это вовсе не познакомить Изольду с родителями и не произвести хорошее впечатление на одноклассников. Главное — это держать глаза и уши раскрытыми, чтобы не пропустить артефакт.

Как именно этот артефакт будет мимо нас пробегать — я так и не понял. Положа руку на сердце, у меня не было даже уверенности, что