Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Там сейчас другой класс. Ребята, которые закончили школу год назад.

— А где же Анна Аркадьевна?

Имя обожаемой исторички я не забуду, наверное, до гробовой доски.

— О… — Софья Андреевна помрачнела. — Ты не знаешь… Анна Аркадьевна умерла.

— Гхм. — Я аж поперхнулся.

Историчка, с её вечно недовольным выражением лица и твердокаменной, монументальной фигурой в детстве казалась чем-то незыблемым. Застёгнутым на все пуговицы и в таком виде высеченном из гранита. Я, как ни силился, не мог себе представить Анну Аркадьевну исполняющей какие-то действия помимо школьных обязанностей. Целующейся, например, или смеющейся. Не мог представить, как она болеет или моет посуду — не говоря уж о том, чтобы умереть.

— Давно?

— Не очень. — По голосу было понятно, что обсуждать эту тему Софье Андреевне не хочется. — Ну, вот мы и пришли!

Дверь кабинета истории была распахнута, изнутри доносились оживленные голоса.

— Здравствуйте, ребята.

Софья Андреевна вошла в класс. И таким образом отвлекла внимание на себя. Все собравшиеся бросились к ней, мы с Изольдой в центр внимания не попали. У меня появилось немного времени на то, чтобы осмотреться.

Не знаю, конечно, как оно пойдёт дальше, но прямо сейчас запрета на распитие в образовательном учреждении спиртных напитков личностями, достигшими совершеннолетия, видимо, нет. На школьных столах были расставлены стеклянные бутылки с алкоголем, пластиковые с водой и пакеты с соком. Неизменный атрибут — картонные стаканчики, открытые упаковки с нарезкой.

Я запоздало сообразил, что приходить с пустыми руками, наверное, не следовало, что-то надо было принести. Несмотря на то, что выпивать не планировал… Теряю навыки, блин! Жизнь в отеле на всём готовом расслабляет. А теперь уже вроде поздновато метаться. Жаль, Бориса нельзя в магазин сгонять — даже если бы он тут был.

Войдя в школу мы, как договаривались, разделились. Изольда и я в реальном мире двинули встречаться с одноклассниками, а Борис должен был исследовать здание в призрачном мире. Облететь и внимательно осмотреть все помещения, потом найти нас и доложить обстановку.

Ну, ничего. Как подсказывает опыт проведения стихийных пьянок в местах, не предназначенных для проведения пьянок, спиртное закончится быстро. После третьей бутылки окажется, что якобы непьющие девушки выпивают вполне себе бодро, и надо будет бежать за догонкой. Тут-то я пригожусь. Если, конечно, к тому времени никуда отсюда не денусь.

Собравшиеся здоровались с Софьей Андреевной, мы с Изольдой остановились у двери. На нас пока особо не обращали внимания, и я украдкой разглядывал бывших одноклассников.

Когда-то в классе нас было двадцать пять, до одиннадцатого доучились семнадцать. Из них, включая меня, присутствовало девять, и ещё двое, Шульгин и Новикова, должны были вот-вот подойти. Процент явки, насколько понимаю, вполне приличный.

Разглядывая одноклассников, я думал о том, что десять лет — срок, по сравнению с вечностью, действительно ничтожный. Но в рамках одной человеческой жизни, да ещё на таком отрезке, как семнадцать лет и двадцать семь, он огромен. За это время меняется буквально всё, ты превращаешься из ребёнка во взрослого. Ну, по крайней мере, формально это так. Знавал я и сорокалетних, сидящих на шее у родителей, но то всё же скорее исключение, чем правило. А в большинстве случаев к двадцати семи годам ты уже сам обеспечиваешь себя всем необходимым, обзаводишься каким-никаким жильём и устойчивыми отношениями. Кто-то даже штампом в паспорте и собственными детьми.

Да и внешне люди, оказывается, здорово меняются. До состояния «не узнать» никто из одноклассников пока не дошёл, но, более или менее, изменились все. Кто-то похудел, кто-то поправился. У одного парня появились залысины, ещё у одного и двух девчонок — обручальные кольца. Все галдели и совали друг другу телефоны — показывали детей, мужей, собак и кошек.

— О! Тимур! — заметили наконец меня.

Благо, на вопрос относительно дредов — «Ты чё с собой сделал⁈» — я отвечал уже несчётное множество раз, ответ отскакивал от зубов.

Изольду одноклассники разглядывали с плохо скрываемым интересом. Две девчонки, Ковалёва и Митько, которые в школе сидели за одной партой и после школы, видимо, остались лучшими подругами, перешёптывались.

А Изольда рассматривала класс. Портреты знаменитых исторических деятелей и репродукции картин на стенах, информационную доску. Негромко спросила у меня:

— Я отойду посмотреть?

— Иди, конечно. Чего ты спрашиваешь?

Изольда подошла к шкафу, в котором стояли книги. Склонив голову набок, принялась изучать корешки. Ну да, она ведь когда-то была учительницей. Есть вероятность, что за прошедшее время в школах кое-что изменилось.

— Ты где такую красавицу отхватил? — негромко окликнули меня.

Я обернулся. Ко мне подсел Тоха Ветров.

За прошедшие десять лет он стал ещё мажористее. Обзавёлся белым цветом волос, раскачанными бицепсами и почти сплошными «рукавами», выглядывающими из-под рубашки поло. На кармашке футболки был вышит разинувший пасть крокодильчик — если ничего не путаю, знак какого-то известного бренда. Из кармашка выглядывали тёмные очки — тоже, наверное, модные.

— Тебе зачем? — откликнулся я.

— Да так. В Смоленск частенько наезжаю. Вот и интересуюсь грибными местами. — Ветров подмигнул.

Я подумал, что сейчас он, пожалуй, сказал мне больше слов, чем за всю предыдущую школьную жизнь. Десять лет назад такие, как я, Ветрову были категорически пофиг. Он ко мне не то чтобы цеплялся — Ветров ни к кому не цеплялся, — просто не замечал. Не те доходы у родителей, чтобы было о чём со мной разговаривать.

— Отель «Мегасфера», — сказал я. — У нас на ресепшене все девчонки красивые.

— Это, что ли, тот, где кабак на крыше?

— Он самый.

— О, знаю! Кореш там недавно днюху отмечал. — Ветров уважительно покивал. — У нас, говоришь… А тебя-то как туда занесло? Ты же, пацаны болтали, рыбок разводишь?

— Неправильно болтали. Рыбок разводит директор отеля. А я работаю в конторе, которая обслуживает аквариумы. Вот и занесло.

— Вон оно чё. — Ветров потянулся к столу, подцепил пустой стакан. — Виски? Коньяк? Не стесняйся, угощаю.

Он обвёл столы рукой — чтобы у меня не осталось сомнений, за чей счёт тут банкет. Ответить, что бухать не планирую не потому, что стесняюсь, я не успел. В класс вошла Новикова.

То, что это Новикова, я понял не сразу. В школе у неё и причёска была другая, и цвет волос другой. А главное — это я понял чуть позже — десять лет назад