Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

— Спорим, ты не сможешь с ним связаться? — поднял брови я.

Рапунцель отмахнулась, вытянула виртуальную клавиатуру и принялась набивать сообщение. Потом еще одно. Потом еще. Лицо у нее вытянулось.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Мавр.

— Ты был прав, — она посмотрела на меня с каменным лицом. — Контакт, который он мне оставил, ему не принадлежит. Выкинь это добро.

— Не, мы сбережем его для опытов, — пообещал ей я, взял коробку с полки и смахнул остатки цветка туда. — Но здесь не оставим, ну-ка, роза страшная, пошла вон.

И я понес коробку к дежурному, чтобы он вызвал безопасников и сдал им это барахло. Наверное, надо было дождаться Шведа, но я не хотел, чтобы даже детали здесь задерживались. А еще мне надо было сбежать от обиженных глаз Рапунцели. Подозреваю, что как джентльмен я должен был ее утешить, подарив взамен настоящий цветок, но я не джентльмен, перетопчется.

* * *

Марш с Фантомом мрачно дослушали запись до слов «нет, не нравится», после чего она оборвалась. План не удался. Нужен был новый план.

Глава 18

Олич ворвалась в комнату в крайне возбужденном состоянии и не сразу сообразила, что подруга выглядит слегка опухшей и не реагирует на красочный рассказ. Олич успела поведать Хмарь о розе, которую расковырял Риц, и которую ужасно жалко, потому что она была прикольная и смешно поворачивалась. И говорила всем, какие все красивые, не говорила, конечно, но имела в виду. А потом примчался Швед, размахивая руками и ругая Рица на чем свет стоит за то, что тот опять лезет впереди паровоза. Про Рапунцель на этом фоне забыли, а она не стала напоминать. Тут Олич заметила, что подруга ни на что не реагирует, и это подозрительно.

— А ты почему не пришла? Что с тобой такое? Ты ж сдала всё?

— Не могла, — мрачно ответила Хмарь.

— Что опять случилось?

Хмарь нервно сглотнула и изложила свою теорию заговора, согласно которой Риц взял конспекты у Варвары, а Варвара потребовала, чтобы Риц от нее отстал, и теперь от от нее отстал навсегда, а конспекты он точно взял, потому что иначе бы не сдал, и зачем теперь всё.

— Тебе не кажется, что это какая-то очень сложная конфигурация? Не говоря уже о том, что я с трудом могу представить себе человека, который может Рицу что-нибудь запретить.

— Но ему же надо остаться в университете. Любой ценой. Ты же знаешь, как ведут себя мужчины, когда им что-то надо.

Историю про Рицевский трастовый фонд на отделении не знал только ленивый.

— Нууу, даааа, это, пожалуй, единственный аргумент…

— Слушай, а спроси Баклана насчет конспектов, а?

— Боюсь, он меня пошлет. Он и в прошлый раз был не очень рад, сливая мне про предыдущую подругу. Просто он хорошо к тебе относится. И считает, что ты лучше, чем какая-то подозрительная Кира. Но он тогда строго сказал, что это последний раз.

— Попробуй, а? Ну что тебе стоит?

— Мне ничего не стоит, но из этого ничего не выйдет.

— Олич!

— Не гунди, напишу.

Олич углубилась в планшет и отстучала туда десяток сообщений с небольшим перерывом. А потом подняла голову.

— Значит, так. Конспектов он не брал. Но больше Баклан ничего не сказал. Вот смотри.

И она ткнула Хмари планшет под нос с последними открытыми сообщениями.

Баклан: Олич, я тебя обожаю, но хорош тут шпионить. Ты ведь для Хмари стараешься? Пусть она возьмет себя в руки и спросит его сама, если ей так надо знать, как он это сделал и почему не взял конспекты. Эти двое должны сами разобраться, чего им друг от друга надо. Я не хочу изображать помехи на линии

Баклан: Целую нежно

Хмарь вздохнула и подумала, что они все правы. Надо спрашивать самой, потому что, не узнав обстоятельства дела, она не сможет ни есть, ни спать.

Она отстучала сообщение Рицу с предложением завтра встретиться. Сообщение долго висело неотвеченным. К одиннадцати вечера, когда она совсем потеряла надежду, от него пришло предложение пересечься завтра часов в 11 в «Гамлете».

Одиннадцать так одиннадцать. Она согласилась.

* * *

Хмарь пришла минут на десять пораньше, чтобы самой оплатить кофе с пирожным, не вызывая к жизни непонятных ситуаций. Она заняла тот же самый стол, и вовремя, потому что к одиннадцати повалили местные жители, желающие скрасить себе субботнее утро.

Риц появился ровно в одиннадцать. Сегодня на нем было серое шерстяное пальто, а распущенные по плечам волосы, кажется, стали короче. Он улыбнулся ей, повесил пальто на вешалку, взял себе чаю и панна-котту с клубникой и подсел к ней за стол.

— Красивое пальто, — одобрила Хмарь. — И неожиданно видеть тебя с распущенными волосами.

— Ходил стричься, — пояснил Риц. — Нам внезапно назначили собеседование на понедельник. Мы же, знаешь, остались без дома на Новый год, и Дима нашел классное место. Там не квартира, а офис, но с диванами, душем и кухней, вполне можно жить. Надо было только до конца января поизображать по видеосвязи сотрудников, оставшихся на хозяйстве, пока основной персонал на лыжах катается. И все было договорено, пока вдруг главный не захотел на нас посмотреть.

Хмарь подняла бровь.

— Да-да, — отреагировал Риц. — Типа надо встретиться и убедиться, а то вдруг рылом не вышли. И Дима велел нам с Бакланом одеться прилично, а мне подстричься, а то в естественном виде нас примут за промо-персонал, а на него у начальника идиосинкразия. Дима поволок нас вчера в магазин, хорошо, он допоздна работал. И запретил брать одинаковые пальто, чтоб не вышло, как с нашими одинаковыми куртками! Так что вот. У меня теперь серое, у Баклана — синее. Это наши вложения в жилье.

Хмарь засмеялась.

— Все равно странно видеть тебя без хвоста.

Риц вынул резинку откуда-то из кармана и стянул волосы в хвост.

— А так?

— Так привычней.

— Да, еще хотел извиниться, что я тебя принудил к одиннадцати. Просто в десять у меня уже была стрижка, а в два меня хочет видеть Гелий. Зачем-то.

— О! А по какому поводу?

— Наверное, по поводу вчерашнего самоуправства. Я самолично шпионский девайс уничтожил, и теперь там