Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

более, что все, кто туда приехал, в подавляющем большинстве случаев приехали за тем же самым и всесторонне готовы тебя поддержать. А жене дома потом расскажешь, какие сложные вопросы обсуждали — до сих пор голова болит.

— Ещё один интересный факт из жизни простых трудящихся, — хмыкнул я.

— Здесь, думаю, всё должно пройти спокойнее, — сказала Изольда.

— Надеюсь. Ночевать уж точно никто не останется, а значит, и накидываться совсем уж до крокодилов не будут. Хотя, как по мне, выбор места для вознесения душ всё равно странный.

Изольда покачала головой.

— Нет. Работать здесь хлопотно, но видящим за это наверняка и воздаётся сторицей. Дети — существа, энергия которых способна ракеты в космос запускать. В обычной жизни она просто выплескивается вовне, а тут, получается, благотворно влияет на клиентов. Наблюдение за детьми, за тем, как они играют, разговаривают, ссорятся и мирятся — сам по себе процесс умиротворяющий. У взрослого человека вызывает целый спектр положительных эмоций, от умиления до восторга. Так что относительно правильности выбора места я бы поспорила.

— Спорить не будем, — решил я. — Вывод следующий: здешние видящие наверняка уже в курсе, что мы тут. Но подходить знакомиться не спешат, а значит, и нам лезть в их огород не нужно. Если им что-то от нас понадобится — знают, где нас найти. Предлагаю потусить ещё немного для приличия и сваливать.

— Я только за, — обрадовалась Изольда. — Этот твой одноклассник… Мне отчего-то кажется, что его внимание ко мне несколько завышено.

— Офигеть, — восхитился я. — Ты заметила! Вот, скажи. Как можно было прожить столько лет, и при такой внешности сохранить такое простодушие? Я по этим делам экспертом себя не считаю, и то сходу срисовал, что Ветров тебя клеит.

— Клеит? — изумилась Изольда.

— Ох, блин… Короче. Просто не отходи от меня.

Изольда послушалась и больше от меня не отходила. Когда мы вернулись в класс, градус веселья там заметно вырос. Всё чаще звучал громкий смех, кто-то достал переносную колонку и включил музыку.

Новикова долгим оценивающим взглядом посмотрела на Изольду. Потом посмотрела на мою руку, лежащую на её плечах. Сделала правильный вывод и больше меня в машину за шампанским не звала. Переключилась на Шульгина, потащила его танцевать.

Ветров уже вовсю трындел с неразлучными подружками, этот в принципе напрягаться не привык. Само в руки не идёт — ну и хрен с ним.

На нас с Изольдой перестали обращать внимание. Как и на Софью Андреевну. Она подошла к нам.

— Ну как вы? Прогулялись по школе? Поностальгировали?

— Да, немного. Тяжело вам? — вырвалось вдруг у меня.

— Почему ты так думаешь? — Софья Андреевна приподняла брови.

— Ну вот мы, например, скоро попрощаемся и уйдём. А вам-то до конца мероприятия сидеть. Музыку слушать. — Я кивнул на гремящую колонку.

Софья Андреевна улыбнулась.

— Ты, возможно, удивишься, но мне это не в тягость.

— Любите такую музыку?

— Люблю смотреть на людей, взрослевших на моих глазах. На то, какими они стали — в том числе благодаря моим усилиям. Пожинать, так сказать, плоды своего труда.

— И вам действительно это нравится?

Я посмотрел на извивающуюся в центре класса Новикову. На Ветрова, успевшего обнять одну из неразлучных подружек. На Шульгина, на сводящего с Новиковой ревнивого взгляда.

— Конечно. Пусть никто из этих ребят не гениален. Не претендует на нобелевскую премию, не спасает людские жизни, даже не открывает приюты для бездомных животных. Но у каждого из них есть какие-то цели, стремления. Пусть на первый взгляд кажущиеся слишком приземлёнными, но тем не менее. Эти люди не совершают подлых поступков. Не развязывают войны, не подставляют коллег, даже в политику не рвутся. Хотя у Антоши Ветрова, например, были все шансы. Но он отказался. Сказал, что слишком неуклюж для хождения по головам, непременно сорвётся.

— Так и сказал?

— Да. Причём родному отцу… Смелость и отвага — это не всегда размахивание шашкой, Тимур.

— Знаю, — буркнул я. — Доводилось слышать.

Софья Андреевна по-прежнему улыбалась.

— Ты очень повзрослел.

— А вы почти не изменились. Только седины прибавилось.

— Увы. — Софья Андреевна коснулась волос. — Время никого не щадит.

— У вас очень красивые волосы, — похвалила Изольда. — Знаете, некоторым седина очень идёт! Вот именно такой, чисто белый цвет.

Что-то меня в этих словах смутило. Путаясь сообразить, что, я уставился на классную руководительницу.

— Благодарю вас, дорогая… Иду-иду! — Софья Андреевна вдруг подхватилась и понеслась в другой конец класса.

— Разве её кто-то звал? — удивилась Изольда.

— Нет. Ну, то есть, мне тоже показалось, что нет.

Изольда вздохнула.

— Ну вот. Обидели человека…

— Чем?

— Ну, как же! Напомнили, что стареет. Это никому неприятно, а женщинам — особенно.

— Да? Ну, тебе виднее… Давай, наверное, домой собираться, пока ещё кого-нибудь не обидели. Лично я в упор не вижу, что такого тут могло произойти, из-за чего Ангел меня отправил именно сюда.

— А может быть, оно должно произойти не сейчас? — предположила Изольда. — Может быть, позже с тобой кто-то свяжется?

— Может быть. В любом случае, если жизнь и рассудок дороги, надо сваливать. У меня от этой долбёжки уже в затылке ломит.

Обойдя класс, я попрощался. На ожидаемый вопрос «чего так рано уходишь?» отвечал, что давно не видел родителей, надо с ними побыть, коль уж приехал. Вопрос, впрочем, задавался скорее для порядка, остаться меня никто не уговаривал. Софья Андреевна, увлечённая разговором с Машей Петровой, нашей единственной отличницей, кивнула на прощанье вполне благожелательно.

Мы с Изольдой вышли в коридор, направились к лестнице. Рядом образовался Борис.

— Ну вот и всё, коллеги, — сказал я. — Можем считать свою миссию…

Я не договорил. Услышал отчаянный вопль, прилетевший из другого конца коридора.

Ринулся в призрачный мир, но ничего подозрительного не заметил. Коридор с ковровой дорожкой и двумя рядами закрытых дверей был по-прежнему пуст.

Я перенёсся туда, откуда слышал вопль. В реальном мире дверь класса была открыта. Вопль раздался снова.

Глава 12

Я влетел в класс. Картина, которую увидел, мало отличалась от той, что наблюдал минуту назад в собственном классе.

Сдвинутые кучками парты, на партах — бутылки и закуска. Вся разница — музыка гремит потише. А может, это только так кажется, потому что