Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

Скоро только кошки родятся. А грозящие тебе изменения надо основательно «пережить», сродниться с ними. По-другому и не получится, старый! Так только в сказках бывает — раз и ты уже велик и могуч, и тебе море по колено! Перерождение — длительный процесс, Колесо Сансары тому хороший пример. Больше ничего не могу сказать, поскольку сам не знаю, но очень хочу разобраться со всем этим дерьмом, — признался он мне напоследок. — А сейчас — за работу, старик! — произнес он, оторвав задницу от нагретого седалища и принимаясь расшатывать очередной зажатый щебнем камень.

— Эх! Раззудись, плечо! Размахнись, рука[241]! — Я тоже поднялся на дрожащие ноги и навалился вместе с ним на валун, выворачивая его совместными усилиями. Что ни говори, а совместный труд для моей пользы — он объединяет[242]!

В конце концов, нам удалось расчистить указанное Кощеем место. Однако попасть в подземелье мы так и не смогли — вход в него перегораживала неподъемная каменная плита, некогда выступавшая перекрытием между спуском в подвал и жилой частью дома.

— Вот ведь, оказия какая! — недовольно прошипел я, оценив непомерную толщину перегородившей проход каменюки. — Что будем делать, господа-товарищи дорогие? Это препятствие мы и на хромой козе не объедем!

— А то без тебя не видно, старый! — фыркнул Асур, обойдя плиту по периметру.

— Здесь нам явно без применения Силы не обойтись, — произнес командир. — И Дар Мозголома ничем тут не поможет. Так что мы с Робетом — тихо «курим» в сторонке.

Эх, а я бы с удовольствием по-настоящему покурил!

— Твое бессмертие, есть соображения на этот счет? — с прищуром поинтересовался я у нашего «проводника».

— Будь я в своем теле — не было бы проблем, — поморщившись от осознания собственной беспомощности, произнес Асур. — А так, поломаю Вторника, либо выжгу непомерным для его организма Магическим потоком…

— Ну вот, — довольно потер я мозолистые сухие ладошки, — и для дедушки посильная работенка нашлась…

— Хоттабыч, не дури! — закричал командир, но я, как обычно, оказался куда быстрее в своей дурости.

Основательно зачерпнув Силы из казавшегося безразмерным Резерва, я стремительно переправил её в район своего правого кулака, так, что он даже засверкал он переизбытка Магии, словно маленькое солнце, а затем со всей дури засадил им по толстой каменной плите. И казавшаяся незыблемой каменная плита с сухим звуком лопнула в одно мгновение! Во все стороны брызнула мелкая и острая каменная крошка, от которой я попросту не успел отвернуться. Лицо ожгло каменным крошевом и основательно посекло — до крови. Хорошо, что еще глаза уцелели, и я с облегчением успел заметить, что никто из моих попутчиков особо не пострадал — так, несколько неглубоких царапин не в счет.

Но самое печальное зрелище на данный момент представлял мой «ударный инструмент» — накачанный Силой кулак, которым я сдуру саданул по каменной плите. Он словно побывал в чудовищно мощной мясорубке или камнедробилке, либо его долго и упорно жевала какая-то зубастая тварь, но отчего-то не проглотила, а выплюнула обратно. Темная, до черноты, вязкая кровь била маленькими фонтанчиками из разорванных вен и артерий, во все стороны торчали, пробив кожу и вылезши наружу, острые обломки тонких пястных костей.

— Млять, Хоттабыч, совсем сбрендил? — заорал на меня командир, отирая ладонью струйку крови — через всю его щеку тянулся длинный, но неглубокий порез. Однако кровил он со всем положенным прилежанием.

— А я говорил, — невозмутимо заявил Кощей, — что это несовершенное тело пока еще не сможет перенести запредельных для него нагрузок. Но, тем не менее, препятствие удалено. Дальнейшая дорога открыта, пусть и таким дурным способом.

— Дурное дело нехитрое, — проворчал командир, с удивлением наблюдая за стремительной трансформацией моей поврежденной кисти: сначала перестала брызгать кровь из разорванных сосудов, после чего сухожилия и мышцы с хрустом самостоятельно вернули обломки костей на свои места, прорехи в коже затягивались коричневой «коростой».

Через несколько мгновений коросты осыпались на «останки» плиты, и я уже щеголял абсолютно целой и невредимой рукой, которая спокойно и без всякой боли вновь сжималась и разжималась в мой разрушительный и сметающий все со своего пути «ударный» кулак.

Глава 22

Если о том, что легко могу разбить свой кулак в кровавые сопли, я как-то не подумал (прав командир — дурное дело-то нехитрое), то о своей поистине чудесной регенерации я просто забыл. И сейчас я, едва не впав в ступор, наблюдал за стремительным процессом восстановления раздробленных костей и порванных тканей. Из-за чрезмерного перевозбуждения я даже боли не почувствовал — рука просто «отнялась», как будто стала совсем чужой. Но это не могло не радовать, поскольку мне никак не улыбалось словить болевой шок.

— Ты видел это, командир? — помахав перед самым носом князя Головина восстановленной кистью, радостно похвалился я. — Не свистел Атойгах — регенерация просто огонь!

— Можно было и без этой дурости обойтись, — недовольно проворчал командир.

— Извини, дружище, — повинился я перед ним, — нет худа без добра! А то когда бы еще мои возможности проверили? Слушай, твое бессмертие, а если мне руку, допустим, по локоть отмахнуть, сколько она обратно вырастать будет? — Я пристал к Кощею, так и не сумев привести нервишки в порядок: неожиданная эйфория захлестнула меня с головой — еще мощнее и ярче, чем во время поглощения Живой Водички.

— Ты прямо сейчас хочешь это проверить? — Накинулся на меня оснаб. — Хоттабыч, приди в себя!

— Это естественная реакция, — усмехаясь, пояснил Кощей. — Стремительное восстановление организма всегда шибает в голову почище любого выдержанного хмельного меда!

— То-то я гляжу, он совсем с головой перестал дружить, — согласился с Асуром командир.

— Командир, я в норме! — шуточно приложив раскрытую ладонь к голове, отрапортовал я. — Да еще в какой! — Меня просто распирало от неумного желания сотворить что-нибудь полезное… Ну… хоть что-нибудь! Я не мог просто так стоять на одном месте — ноги сами «просились в пляс». — Нет худа без добра! — Язык тоже молол всякую чушь, лишь не простаивать «без дела».

Не придумав ничего лучшего, я в три захода сдвинул в одиночку несколько крупных осколков каменной плиты, освободив проход в подземелье Кощея. — Господа-товарищи, — пока командир с Хартманом удивленно пучили глаза, громогласно объявил я, — проход открыт!

— Ну… ты… блин… — Командир даже заикаться начал, наблюдая за моей нездоровой суетой.

А вот чего там «блин», узнать мне было так и не суждено, поскольку именно в этот самый момент какая-то неведомая, но мощная тварь нанесла по нашей «дружной» и уже спаянной совместный трудом (для моей пользы) компании неожиданный и стремительный удар. Да еще