Лётчик: Лётчик. На боевом курсе! Под крыльями Босфор - Владимир Владиславович Малыгин

После завтрака за мной никто не приехал. Никакого знакомого автомобиля не было. И куда мне теперь? Подумал и поехал на завод. Экипаж так в гостинице и оставил, пусть отдыхают и отсыпаются. А мне нужно и пакет Сикорскому передать, и новости узнать.

Глава 18

Весь день прокрутился, словно та пресловутая белка, которую куда только ни приплетают. Или собака… С засунутой чёрт знает куда или во что лапой…

Но беготня беготнёй, а обед по распорядку. Ну и что, что с ним я немного опоздал? Главное то, что успел набить брюхо до того, как желудок начал возмущаться да музыкальные революции устраивать.

А побегать мне пришлось много. На аэродроме не одну сотню метров намотал – из цеха в цех, из одного так называемого утеплённого ангара в другой. А собирают в этих ангарах новые «Муромцы». Так что расстояния выходили те ещё, свою пятёрку вёрст к обеду выполнил и с лихвой перевыполнил. Хорошо ещё, что не один бегал, компанию мне Сикорский составил. И мы с ним, как два молодых лося круги и нарезали. С долгожданным перерывом на ублажение обедом измученного беготнёй организма.

Зачем бегал? Ну-у… Это я, конечно, преувеличиваю. Пешком ходил, ногами, так сказать. Но походил достаточно. Зачем? А как иначе-то? Акционер я, входящий в совет директоров, или просто так к заводу приписан? Так что и новые самолёты на стоянке осмотрел, уже готовые к отправке Шидловскому, и по сборочным цехам прошёлся, заглянул, куда душа просила, руками пощупал, что сердце требовало, да с рабочими парой слов перемолвился, какие ум пытливый да неугомонный подсказал. Это я так себя расхваливаю. Самооценку нужно на должном уровне держать. Так что в сборочные и производственные цеха нужно было обязательно заглянуть.

Да ещё Игорь Иванович распечатал прямо при мне тот пакет, что я ему должен был передать, и прочитал сначала про себя, а затем и вслух вложенное в него письмо. И показал кое-какие интересные зарисовки. Вот мы и начали обсуждать эти зарисовки прямо на месте. Теоретические выкладки потребовали практического осязания и приложения, для чего нам и пришлось столько перемещаться.

Но и ладно, это пусть и хлопотная, но зато интересная работа. Заодно и я кое-что припомнил и посетовал, что нет возможности вести стрельбу в задней нижней полусфере. Рассказал, как нам пришлось открывать створки бомболюка и прямо через него отстреливаться от атакующих снизу истребителей противника.

Тут же, прямо на месте, в самолёте, и начали с ним придумывать, как и что можно сделать. Так ничего и не придумали. Мои «воспоминания» для этого не годились. Материалов у нас пока таких нет, чтобы мы могли эту проблему так с ходу и решить. Или же конструкция получилась бы настолько громоздкая и тяжёлая, что треть полезной грузоподъёмности точно съела бы. Ни к чему нам такие потери. Вспомнили с ним когда-то давно высказанную мной идею об огневой точке в хвосте. Но и с ней ничего не вышло. Слишком мало места. И не влезть туда в зимней одежде, и не развернуться толком. Если только ещё один люк в пол врезать… Поближе к хвосту, и чтобы конструкцию фюзеляжа не ослабить…

Сикорский помолчал, подумал, посмотрел на мою расстроенную физиономию и, махнув рукой, предложил свалить эту проблему на крепкие плечи нашей молодёжи. Есть же у нас недавно организованное конструкторское бюро, вот пусть они голову и поломают. С их-то задором, глядишь, что-нибудь толковое и придумают…

Так день в хлопотах и пролетел. Автомобиля знакомого я сегодня так и не дождался, увидел его лишь на следующий день во время завтрака. И именно тогда, когда мне подали чашечку кофе. Уже в традицию входит этакое его появление именно в этот момент. И, не поверите, при виде лакированного чуда даже на сердце легче стало. То ли привык, то ли ещё что.

Так что ближе к обеду следующего дня мы медленно прогуливались по заснеженной дорожке вдоль заросшего ивами берега. Остановились на Мраморном мосту, одновременно повернули головы влево на Турецкую баню с её покатым куполом и острым, стилизованным под минарет, шпилем. Покосились на стаю вездесущих ворон на верхушках высоких деревьев впереди. Мы – это я и Джунковский. А прогуливались в парке Царского Села под неспешный разговор и тихий хруст снега под ногами.

Второй час этой прогулки подходил к концу, пора было возвращаться. Долгий разговор несколько утомил, да плюс ко всему ноги в сапогах начали подмерзать. И что я сдуру согласился на это предложение прогуляться? Свежим воздухом захотелось подышать, как будто вчера вдоволь не надышался! В своё оправдание стоит отметить, что никак не рассчитывал на столь длительную беседу. И разговор важный, не прервёшься просто так. Меня же и касается.

– Замёрзли, Сергей Викторович? – заметил мои притопывания Владимир Фёдорович.

– Есть такое дело, – не стал я отпираться.

– Тогда возвращаемся, – наконец-то решил закруглить разговор, или скорее подробный инструктаж Джунковский, и сам сильно потёр ладонями щёки. – Прижимает потихоньку морозец-то. К вечеру совсем похолодает. Так мы с вами договорились, Сергей Викторович?

– Конечно.

– Тогда сейчас обедаем, а после обеда я вас провожу в рабочий кабинет его величества. Только я вас ещё раз умоляю, не вздумайте что-нибудь ляпнуть этакое, в вашем духе. Впрочем, я это уже вам сегодня говорил.

Интересно, когда это я что-то этакое ляпал? Правду-матку в глаза царю рубил, это было, не спорю. Но ляпать? Нет, подобного что-то за собой не припомню.

Неосознанно оба перешли на быстрый шаг. Видимо, оба начали замерзать, ну и таким образом решили согреться. Прошли Гранитную террасу, до галереи осталось всего ничего, и ничто не предвещало беды, как вдруг… Всегда это самое пресловутое вдруг. Даже потом, чуть позже, самому смешно стало.

За спиной раздался резко нарастающий топот копыт. Оглянулись одновременно. С боковой аллейки вылетела каурая лошадка в клубах пара, притормозила на перекрёстке, взрывая подмёрзший грунт и поднимая из-под копыт веер снега, развернулась, повинуясь наезднику, присела на задние ноги и, сильно оттолкнувшись, прыгнула вперёд. Мы с Джунковским только и смогли, что отскочить в разные стороны. И остались стоять почти по колено в снегу.

– Осторожней! – успел крикнуть раздражённо. – Куда прёшь?!

А пронёсшаяся мимо лошадка обдала ветром, терпким запахом горячего пота, снежной колючей крупой и понеслась вперёд.

Только я шагнул на дорожку, как снова пришлось отступать в тот же сугроб. Вдогонку первому всаднику летел крытый возок на деревянных полозьях.