И грянул град - Лориана Рава

против тирании инков! Ведь инки угнетали каньяри много поколений -- разве каньяри не имели право восстать против них? Имели, и полное. Зато как жестоко пострадала наша семья -- после того как ты у меня на глазах убил моего отца, ты отправил меня, мать и брата в ссылку, оторвав от родных мест. Мой брат в дороге простудился и умер -- и эта кровь на твой совести, негодяй! Я всю жизнь мечтала отомстить тебе за него! Палач, скоро ты сам закачаешься в петле!

Асеро смотрел на эту размалёванную красотку устало и думал про себя, насколько всерьёз тут могут относиться к её словам. " Я и в театре бывал, там и не так притворяться умеют!" -- вспомнил он слова Дверного Косяка. Да, но не все же из Счастья бывали в театре, да и отец и брат этой женщины не на сцене погибли всё-таки...

-- Что ты можешь сказать в своё оправдание? -- сурово спросил Дверной Косяк.

-- Скажу, что Острый Нож был мерзавцем, вырезавшим мирных жителей целыми селениями, опозорившим и погубившим десятки девушек. И что казнил я его по приговору законного суда.

-- Неправда! Ты казнил его из мести!

-- Значит, ты признаёшь, что мне было за что мстить? -- спросил Асеро.

-- Да, мой отец убивал кечуа -- но они были оккупантами, и им было совершенно нечего делать на нашей земле!

-- На деле это означало убийство ни в чём неповинных и часто безоружных людей только за то, что их предки по тем или иным причинам поселились там. Убийство всех в селении -- женщин, детей, стариков... Исключение только для девушек, которых брали в наложницы! Твой отец насиловал этих несчастных, а твоя мать командовала ими как рабынями. Немногие из этих несчастных дожили до освобождения. Но от показаний тех, кто выжил в этом кошмаре, у любого нормального человека волосы дыбом. Изнасилования, пытки и убийства безоружных были для этого негодяя обычным делом, как пообедать.

-- Правда это? -- сурово спросил Хрустящую Лепёшку старейшина.

Та порядком смешалась.

-- Я точно не могу сказать, я была ещё мала тогда... Ну, была война, на войне всегда жертвы... Всё равно инки первые виноваты, что угнетали мой народ!

-- Я спрашиваю, были ли у твоего отца рабыни-наложницы? -- сухо сказал старейшина. -- Это не может быть оправдано войной.

Хрустящая Лепёшка промямлила в ответ:

-- Ну... но кечуа были наши враги, а врага ведь можно убивать. А те, кого захватывали в рабство, тех ведь не убивали... Так что это лучше, чем убивать.

-- Вопрос не в том, убивал ли твой отец в бою, а в том, позволял ли себе твой отец вырезать мирных жителей? Обращать девушек в рабынь? -- в голосе старейшины вдруг зазвучала неожиданная для него твёрдость. Хрустящая Лепёшка, чуть помявшись, ответила:

-- Но ведь эти мирные жители были опорой инков, а инки первые начали! Каньяри бы никогда сами так не стали делать, но их обидели...

-- Как будто в древние времена до инков они с соседями иначе себя вели! -- хмыкнул Асеро.

-- А не надо было твоим предкам селиться поблизости от моего народа!

Асеро съязвил:

-- Как интересно -- поселился рядом, значит, обидел и спровоцировал на разбой и убийство! Логика как у белых.

-- Вот что, хватит об этом! -- властно сказал старейшина. -- Я теперь вижу, что приговор Острому Ножу был вполне обоснован. Нет ничего противозаконного в том, чтобы казнить разбойника и убийцу. А значит, обвинять в этом Асеро мы не можем.

-- Это почему это не можем? -- вскричал папаша Большого Камня. -- Он как инка несёт ответственность за все жестокости и несправедливости, которые творили инки в отношении всех народов, и каньяри в том числе!

Старейшина схватился рукой за сердце и сказал как-то безнадёжно:

-- Тукан, мы же договорились вчера... тему коллективной вины всех инков не поднимаем, я не могу заочно судить своего покойного отца. Мне моя мать этого не простит.

-- И верно, не прощу, -- сказала мать.

Асеро вставил:

-- Интересно получается, то есть некоторые уже считают, что быть инкой уже само по себе преступление? Ну что же, быстро вы скатились от обвинений лично ко мне в обвинения любому инке вообще. Тут остаётся только один вопрос, сколько людей в селении готовы отправить инку на виселицу только за то, что он инка?!

Это был именно тот вопрос, которого Тукан и боялся, потому что не хуже Асеро знал -- таких немного, едва ли большинство, а иные наоборот, за честь своих родственников-инков, пусть даже покойных, реально в драку полезть готовы. Потому Тукан после минутного замешательства тут же разразился деланной истерикой:

-- Как бы то ни было, перед нами убийца! Он отравил Горного Потока, именно по его приказу были убиты Алый Мрамор и Горный Лев, которого не спасло даже бегство за границу!

-- А кто ты такой, чтобы судить меня? -- сказал как можно более хладнокровно и насмешливо Асеро, -- жулик, сам не раз плевавший на законы.

-- Ну, пусть я ворюга, но на моих руках нет крови, а ты -- кровопийца! Я приворовывал только от того, что у меня не было легальной возможности доставать всё, что мне это было необходимо. А теперь -- будет! Жизнь освободилась от глупых и бессмысленных запретов. А ты убил Горного Льва, своего двоюродного брата, чтобы тот только на престол не претендовал! И Горного Потока ты отравил, и Алого Мрамора ты прикончил.

-- Да какие у вас доказательства таких обвинений?!

-- Да ты громче всех плакал на похоронах и Алого Мрамора, и Горного Потока. А зачем тебе плакать, если ты не убийца?!

Асеро ответил с иронией:

-- Интересная логика, на похоронах что, только убийцы плачут?! -- обернувшись к народу, он добавил. -- Люди, вы слышали? За одни только слёзы на похоронах близких вам людей вас уже могут записать в убийцы!

-- Горный Лев открыл всем твоё мерзкое нутро. И за это ты убил его! Или ты и это будешь отрицать?!

-- Да, я был один из тех, кто подписал ему смертный приговор. Однако Горный Лев оклеветал меня. Но клевету я бы ещё стерпел, может быть... но это его люди убили Алого Мрамора! И убили, отравив, ещё несколько человек, включая моего тестя. И готовились убить меня. Горный Лев сговаривался с испанцами, чтобы заполучить себе