Катали мы ваше солнце - Евгений Юрьевич Лукин

– Думай, что говоришь!.. – прошипел он. – Видишь же, сидят смотрят…

Мне стало смешно. Доверенность заполняет прямо на капоте (пусть люди завидуют), а ты его и поддеть не смей! Как всё-таки меняет человека обладание иномаркой!

– Родину может продать лишь тот, кому она принадлежит, – напомнил я. – Ты что, «Газпром»? Или «Роскосмос»?

Макарка поиграл желваками.

– Короче, – отрывисто сказал он. – Как насчёт того, чтобы шофёром у меня поработать?

Пришла пора онеметь.

– А ливрею выдашь? – обретя дар речи, спросил я. – Ну на тот случай, если дверцу перед тобой открывать придётся…

Он обиделся:

– Пошёл ты к чёрту! Я по-дружески…

– По-дружески? В смысле бесплатно?

– Сколько ты хочешь? – процедил он. – В месяц.

– Двадцать, – сказал я.

– Хорошо.

– Тридцать, – сказал я.

– Хорошо!

«Сорок», – хотел сказать я и понял вдруг, что он не шутит.

* * *

– Куда едем, босс? – подобострастно осведомился я, выруливая со двора на проспект.

Макарка страшно засопел и долго не отвечал.

– На дачу, – буркнул он наконец. – Придурок… Ничуть не повзрослел! Лишь бы зубы скалить…

– На дачу? Ты от неё ещё не избавился?

– Да вот уберёгся как-то… Бог уберёг.

– Даже так? – с сомнением пробормотал я.

Думаю, уберечь от продажи Макаркину дачу особых трудов Всевышнему не составило. Вроде бы и рядом, а добираться с пересадкой (это при нынешних-то ценах!), расположена – хуже не придумаешь: справа заводишко, слева железнодорожный узел, вода подаётся от случая к случаю. Сбыть за бесценок? Так ведь и за бесценок не получится…

– Чуть что – сразу Родину! – недовольно сказал Макарка. – Почему Родину? Вот, допустим, сдал я квартиру иностранцу… Что тут противозаконного?

Я подумал, пожал плечом:

– Да ничего, пожалуй… Если все документы оформлены… А не подскажешь, где такие иностранцы водятся?

– Нигде не водятся, – с досадой ответил мой работодатель. – Про иностранца – это я так, для примера…

Происходящее по-прежнему не поддавалось истолкованию. Я и в обычное-то время, оказавшись за рулём, становлюсь говорлив, как таксист, а тут ещё и любопытство заело.

– Ну колись, колись, – не отставал я. – Что приключилось?

Макарка полез в карман и извлёк оттуда свой старый сотик.

– Только, слышь… – предостерёг он. – Бывшей моей – ни слова! Ты понял?

– Нем как могила, – заверил я.

Послышалось прерывистое попискивание. Мой приятель тыкал в кнопки, отыскивая, видать, нужный номер.

– Вот, – сказал он. – Получил. Месяц назад.

Я скосил глаз на предъявленный мне дисплей. В бледном квадратике проступала эсэмэска следующего содержания: «Арендую кубический метр пространства, прилегающий к земной поверхности. Отправьте сообщение…»

– Любопытно, – заметил я. – Мне такая мулька тоже приходила. На разводку не похоже. Скорее прикол…

– И как ты поступил?

– Стёр.

Он фыркнул и убрал сотик:

– А я вот отправил…

Шоссе вильнуло вправо, и на горизонте обозначился заводишко. Из одинокой кирпичной трубы тянулся жидкий дымок. Странно. Производство давно остановлено… Не иначе улики жгут.

* * *

Калитку его я, естественно, проскочил, и вовсе не потому, что не узнал, – просто не было там больше никакой калитки. На месте увечного штакетника, кое-где подвязанного полуистлевшими верёвочками, ныне блистала сплошная ограда из металлопрофиля двухметровой высоты.

Босс покинул салон и, пока я пятился узкой дачной улочкой, отверз врата, за которыми обнаружилась бетонированная площадка под навесом из синего поликарбоната.

– Представляю, что ты сотворил с квартирой! – с уважением молвил я, загнав машину в стойло.

– Ничего не сотворил, – ворчливо отозвался он. – До квартиры пока руки не доходят.

До хибарки у него, надо полагать, руки тоже пока не дошли – отстраиваться начал с забора. А хибарка осталась прежней и выглядела теперь так же нелепо, как старенький Макаркин сотик, обнажённый в навороченном салоне белого «ауди».

– А почему металлопрофиль? – спросил я машинально. – Он же летом накаляется, близко не подойдёшь… Почему не сетка?

– Чтоб все глазели?

– А на что у тебя тут глазеть… – Я не договорил, поскольку увидел наконец предмет, достойный пристального внимания.

Неподалёку от хлипкого деревянного крылечка сгружен был то ли ящик из тусклого металла, то ли шлифованный гранитный куб. Метр на метр, или что-то вроде того.

– Та-ак… – проговорил я, подойдя поближе. – А это что за постамент?

– Только трогать не надо, – предупредил он.

Мы приостановились, не дойдя до загадочного пьедестала двух шагов.

– Вот это он как раз и есть… – хмуро известил Макарка.

– Кто?

– Кубический метр пространства, прилегающий к земной поверхности. То, что я в аренду сдал…

– А почему трогать нельзя?

– Чёрт его знает! Вдруг чего…

Озадаченно приглядываясь, я обошёл предмет кругом. Идеальный куб, поверхность ровная и в то же время слегка шероховатая, словно бы замшевая.

– А что внутри?

– Без понятия. Наверное, то же, что и снаружи…

Мысль о мистификации не посетила меня ни разу. Во-первых, Макарку я знал двадцать с лишним лет, а во-вторых, сами прикиньте: новёхонькая тачка, ограда из металлопрофиля да и сам куб… Если это и вправду гранит, то сколько же стоило такое изготовить!

– Погоди! А кому ты его арендовал?

Макарка мучительно скривился, покряхтел.

– Может, пойдём по коньячку примем? – внезапно предложил он.

– Я ж за рулём!

– Да выветрится до вечера… А не выветрится – заночуем.

– Минутку, – сказал я. – То есть мы сюда только для этого и ехали?

– Н-ну… не совсем… Забор посмотреть… Забора-то я ещё не видел!

* * *

Забор мы осматривать не стали. Отомкнули хибарку, распахнули на веранде оба окна. Пока Макарка выставлял на круглый, обитый клеёнкой стол коньяк и закуску, затхлый дух вынесло из помещения напрочь.

– Ну? – подбодрил я, выжидательно глядя на хозяина.

Тот нахмурился, разлил коньяк по рюмкам.

– Ну что «ну»… – огрызнулся он. – Отправил сообщение. Отозвались. Попросили использовать для связи более современное устройство… А откуда оно у меня? Так и ответил… Твоё здоровье!

Чокнулись, выпили, но не до дна. Оба чувствовали, что ясность мысли нам ещё понадобится.

– Ну! А они?

Макар Аверьянович сосредоточенно разжёвывал фаршированную лимоном оливку. Глаза неподвижны, лицо – тоже, одни челюсти ходят. Прожевал. Сглотнул. Глаза так и не ожили.

– Указали номер счёта, – меланхолически сообщил он. – Купил себе дорогущую хрень… Вот.

И на высохшую до хруста, порепанную клеёнку выложен был плоский гаджет размером с ладонь, состоящий, по сути, из одного экрана. Словно бы желая подтвердить правдивость своих слов, Макарка активировал устройство и ткнул наугад пальцем.

– …бесследное и таинственное исчезновение американской бронетанковой… – произнёс строгий женский голос.

Макарка нахмурился и выключил.

– Позволь! – сообразил я. – Так ты с ними, выходит, визуально общался? И-и… как они? Внешне… Кидалы?

– Ну, тот, с которым я говорил… Вроде ничего, интеллигентный мужик… Костюмчик на нём, галстук,