Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

Кента обмяк, и хватка на горле отпустила его. Он рухнул на колени за пределами круга, однако это уже было неважно, ведь он теперь свободен. Пустота внутри быстро заполнялась чувствами: радость, облегчение, упоение, надежда. Он уперся ладонью в землю и с трудом поднялся на ноги. Буря стихла, лишь ее отголоски еще заставляли молнии вспыхивать в небесных трещинах, так напоминавших открытые раны. Мадока держал на руках обессиленную Чиёко, Хизаши и Учида опирались друг на друга, один покрыт кровью и черной слизью, второй – клочьями истрепанной одежды. Взгляд Сасаки потускнел, потерял свою невероятную силу, и юноша растерянно моргал, словно бы не понимая, что сейчас произошло. Кицунэ так и не появилась обратно.

Тогда Кента медленно повернулся назад, и на миг ему почудилось, что это он же все еще сидит на коленях, низко склонившись вперед и прячась за волосами. И лишь присмотревшись, увидел разницу.

– Ха, – услышал он тихий смешок. – Ха-ха!

Человек внутри круга рассмеялся громче, а после запрокинул голову и расхохотался. Отвлеченные этим жутким демоническим смехом, никто не понял, в какой момент его облик изменился – исчезла форма Дзисин, загорелая кожа посветлела, тело вытянулось, став более тонкокостным и высоким, густые волосы, собранные в хвост белой лентой, удлинились и, развязав узел, черными прядями рассыпались по спине и плечам, почти касаясь кончиками земли. А лицо… Это было лицо Хизаши, но более взрослое, злое, острое, с горящими на нем вишневыми искрами глаз. Именно это поразительное сходство напугало Кенту больше всего. Он отшатнулся и едва не сбил Арату с ног.

– Ах… – в итоге выдохся незнакомец. – Ну наконец-то.

Он поднялся, и его обнаженное тело скрылось сначала за распущенными волосами, а потом – за тканью черной юкаты с рисунком из цветков паучьей лилии. Сбоку ахнул Хизаши и громко выругался Мадока. Незнакомец же смотрел прямо на Кенту, прожигая красноглазым взглядом.

– Молодец, Ты все сделал правильно, малыш Кента. – Он потянулся, откинул волосы с лица и холодно улыбнулся. – Куматани и правда на что-то сгодились.

Рука сама собой попыталась найти меч на поясе, но его там не было, нигде не было. Кента шагнул вперед.

– Кто ты? Ты тот, кто зовет себя Конран-но ками?

– У меня есть и другое имя. Пусть его назовет, – он повернулся и указал пальцем на Хизаши, – он.

Мацумото стоял ни жив ни мертв.

– Не слушайте демона! – прорычал Юдай. – Надо закончить…

– Молчать, – обманчиво тихо велел Конран-но ками, и Учида повалился на колени, сплевывая кровь под ноги. Чудовищной силы осорэ едва не заставила Кенту сделать то же самое, однако он устоял. Никак не укладывалось в голове, что он видит того, кого возненавидел за все, через что прошел, и вместо того, чтобы праздновать победу, холодеет от дурного предчувствия.

– Оставь их, – потребовал он. – Говори со мной!

– А с тобой нам говорить больше не о чем. Исчезни.

Сэмандоманы магического круга вспыхнули ярким светом и стерлись с обугленной земли. Конран-но ками легко вышел из клетки, и воздух дрожал вокруг него от силы, что он источал. Разве они не должны были одолеть его этим заклинанием?!

Кенту отшвырнуло назад так, что он пролетел почти через всю долину и от удара едва не потерял сознание. Издалека он наблюдал, как Конран-но ками подходит к Хизаши и кладет ладонь ему на грудь, как когда-то заставил сделать Кенту в холодной лесной лачуге.

– Нет! – крикнул Кента и устремился к нему так быстро, как мог, ноги едва касались земли, и все же он не успевал. Юдай попытался оттолкнуть Конран-но ками, Мадока дернулся тоже, но у него на руках все еще была шаманка.

Время растянулось на целую вечность и схлопнулось в миг.

Кента оказался рядом и перехватил запястье в паре сунов от Хизаши. Как только они с Конран-но ками коснулись друг друга, случилось сразу несколько вещей: их всех разметало по долине, небо раскололось точно над ними, и из разлома спустилась крылатая тень Карасу-тэнгу. Он схватил Конран-но ками и поднял в воздух, огромные крылья заслонили собой свет солнца, льющийся из небесной дыры.

– Может, вы заслужили немного правды, детишки, – издевательски бросил напоследок Конран-но ками. – Ведь это именно вы помогли мне воплотиться спустя столетия заточения в Ёми. Две частички моей души соединились, когда Куматани коснулся Дзайнина. Но я и рассчитывать не мог на то, что вы двое создадите настолько тесную связь человека и ёкая, что мне даже не понадобится извлекать икигимо из Ясухиро. Ясу… – Его взгляд остановился на Хизаши. – Когда мы снова увидимся, я больше не стану спрашивать, кем ты меня назовешь. Я убью тебя.

Карасу-тэнгу взмыл еще выше и скрылся в стремительно зарастающей трещине в небе.

– Брат, – прошептал Хизаши, глядя вверх. – Брат, за что? За что?..

Кента подошел к нему и протянул руку, однако Хизаши был не здесь, мыслями он продолжал взывать к тому, кого они знали как лже-бога, демона, вырвавшегося из тьмы Ёми, а он – вдруг назвал своим братом.

Кента опустился рядом с ним, и его взгляд был устремлен не к небу, а к земле. Когда остальные нашли в себе силы собраться вокруг них, он поднял голову и спросил:

– Что мы наделали?

Ему еще предстояло осознать, какую роль он и его друзья сыграли в чужом плане, выстраиваемом много десятилетий. Одно он понял уже сейчас – спасшись сам, он исполнил старое пророчество итако и, кажется, поставил империю на край гибели.

Поэтому, когда Хизаши вдруг встал и повернулся к нему, тревожно сжался в ожидании упрека. Но Хизаши твердо произнес:

– Хироюки сошел с ума. Мой брат обезумел, и пусть я не помню ничего о нем или о себе, я не могу позволить ему творить что захочется. Ты со мной?

На этот раз руку протянул он, и Кента торопливо схватился за нее и встал рядом с другом. Учида опирался на нагинату и смотрел решительно и жестко, Сасаки сжимал запястье, на котором снова алел шнурок, а Мадока хрустел кулаками, готовый биться до последней капли крови. Никто не собирался сдаваться. Кента посмотрел Хизаши в лицо и нашел в себе силы улыбнуться.

– Я с тобой. Конечно же, я с тобой.

Глоссарий

Адзи-сики – мужское синтоистское божество, считается покровителем земледелия и змей.

Адзуки-арай – ёкай, промывающий в реке красную фасоль-адзуки с шелестящим звуком, в некоторых районах выглядит как пучеглазый маленький монах.

Акатётин – традиционный