"Фантастика 2025-10". Книги 1-31 - Макс Вальтер

— Вообще-то, — Рунне снова улыбнулся, будто бы его подопечная игрушка наконец-то начала вести себя ожидаемо, — именно богиня когда-то создала это королевство. Думаешь, у предыдущих королей была сила для того, чтобы объединить народы? Если бы ни Дариус Фелинче, тогда и религии не смогли бы объединиться. Только подавляющее могущество способно совместить несовместимые цивилизации.

— Объединила народ — королева Ферезия Фелинче!

Рунне выдохнул и устало отвернулся. Он не стал отрицать слов Адольфа, но и соглашаться с ними не спешил.

— Да, она была одной из тех, кто занимался этим. — Первосвященник повернулся куда-то в сторону и даже не взглянул на собеседника. — Но не забывай, что объединением занимался и ее муж — создатель человеческого королевства Флоренц, которое в последствии превратилось в империю.

Адольф быстро понял, о чем шла речь. Если Ферезия занималась объединением одних народов, то Дариус занимался объединением других. Они даже власть создавали в противовес друг другу, и потому Военная и Духовная академия были созданы королевой, а магическая и Государственная королем.

— В истории, — чуть тише и задумчивое протянул Адольф, мысленно сопоставляя все факты, — никогда не говорилось о чем-то подобном.

— Стала бы история упоминать о призыве душ из других миров? Вряд ли. О жертвоприношениях тем более.

В подобное тяжело было поверить. Обвинить в призыве людей из другого мира одного человека было проще, нежели поверить в то, что это было крупным заговором богов и отдельных высокопоставленных людей.

— Но вернемся к моему вопросу, — лукавым тоном протянул Рунне, снова оборачиваясь к Адольфу. — Раз ты не хочешь отвечать, я сам могу предположить, хорошо?

Взгляды Адольфа и Рунне, направленные друг на друга, ничем не отличались от взоров хищников, готовых наброситься друг на друга. Отделяло их лишь одно — решетка и, возможно, совсем немного, магические кандалы на ногах одного из них.

— Ты знал, что твой брат был призванным, — Рунне будто намеренно наклонился вперед, — и когда тот погиб, ты стал выискивать таких же как он, чтобы понять, что могло случиться на самом деле. Ты сразу подозревал нас, и когда понял, что призванные пропадают, ты стал следить непосредственно за церковью.

Адольф молчал и совершенно не менялся в лице. Из-за отсутствия реакции тяжело было сказать, что случилось на самом деле, но Рунне все же продолжал:

— А уже потом ты собрал горстку призванных и решил помочь им вернуться в свой мир, верно?

Мужчина так и не ответил. Продолжая столь же хладнокровно смотреть на Первосвященника, он невольно вынуждал того переживать, хотя внешне заметно этого не было.

— Значит, — столь же счастливо протянул Рунне, — я прав. Судя по тому, как ты себя ведешь, подчиняться ты мне не станешь.

Не выдержав собственной злости, сквозь зубы Адольф прошипел:

— Она тебе отомстит.

— Что?

— Она точно тебе отомстит!

Этот громкий вопль заключенного пронесся на всю темницу, эхом повторяясь в ее самых отдаленных уголках. То, с какой яростью, закричал Адольф, даже поражало. Рунне, удивленно пытавшийся понять о чем шла речь, сначала развернулся всем телом к собеседнику, потом задумчиво склонил голову, а затем, наконец-то догадавшись, с радостной улыбкой протянул:

— Ах, Сильвия Роллан.

— Пусть она тоже призванная, — Адольф сжимал решетку в своих руках так, что его руки постепенно начали белеть, — она сможет избавиться от тебя! Если не за других, то за себя она точно отомстит!

Рунне задумчиво замычал. Обдумывая слова Адольфа, а также пытаясь вспомнить их предыдущую встречу с Сильвией, он вслух прошептал:

— Но я не призывал ее.

— Что?

Атмосфера показалась странной. Рунне, будто бы намеренно произнесший это вслух, с заботливой улыбкой посмотрел на Адольфа и объяснил:

— Я могу отследить души, которые призываю, но ее я не призывал. Сам не понимаю, откуда она взялась. Поэтому мне и интересно, кто же был ее призывателем?

— Ты мог отследить души?

— Тебя это так волнует? — Мужчина снова завел руки за спину и плавно отступил. — Да, я с самого начала знал где вы и что делаете. Неужели вы думали, что могли такой большой группой так легко скрываться без посторонней помощи?

— Но зачем тебе это было нужно?

Казалось, с каждым словом Первосвященника уверенности становилось все меньше. Адольф чувствовал, что был загнан в ловушку, и ему тяжело было смириться с этим, ведь все это время он считал, что поступал правильно.

— Все просто. — Столь же радостно отвечал Рунне. — Мне был необходим массовый обряд душ, а для него нужно сразу собрать всех призванных рядом. Благодаря тебе все удалось, хотя мы все ходили по краю. Я уже было подумал, что Моргион действительно их убьет. Вот незадача была бы…

Взгляд плавно опустился в пол. Адольф, понимавший, что теперь они все фактически были в ловушке, никак не мог прийти в себя. Стоило только королю вынести приговор, как Рунне, под любым предлогом, мог свершить свой обряд, и тогда ничто не смогло бы его остановить.

— Кстати, — продолжал Рунне, — про тебя я тоже знал с самого начала. Все-таки, слежка за родственниками призванных — это то, что я делаю постоянно. Это необходимо, если я хочу оставаться незамеченным дальше.

Адольф уже не поднимал головы, и не имел сил для того, чтобы ответить. Будучи полностью погруженным в свои мысли, он даже не заметил, как Рунне, усмехнувшись, плавно развернулся и побрел в сторону выхода.

Лишь когда железная входная дверь снова заскрипела и захлопнулась, темница наполнилась напряженной тишиной. Адольф рухнул на колени у все той же решетки и, опустив руки, со всей силы врезался в нее головой. Боль он не чувствовал; только не физическую. Его обреченный расфокусированный взгляд так и был устремлен куда-то вниз, а губы, двигавшиеся следом за потоком мыслей, без остановки повторяли:

— Как я могу это исправить?

***

— А ты хоть не сожалеешь?

Элурин, услышав этот вопрос, удивленно повернул и приподнял голову. Он посмотрел на девушку, обратившуюся к нему, но останавливаться не стал, ведь вся их группа в этот момент продолжала свой путь. Сильвия, ехавшая в повозке, слегка выглядывала из ее тени, рассматривая лицо эльфа. Она казалась настороженной, слегка задумчивой.

— О чем? — удивленно переспросил Элурин.

— О том, что покинул дом и разорвал свои связи с семьей