"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

— Ты сейчас тоже шутишь. И получается почти смешно, знаешь, могло быть хуже!

— Да и ты не так безнадёжна, как мне казалось, — с достоинством ответил Илидор и вручил ей шлём.

Сайя в досаде хлестнула его по плечу веточкой мяты.

* * *

Странный образ преследовал Йеруша в последние дни — не то сон, не то грёза или видение, необычайно яркое и поразительно настырное. Видение о том, как однажды в его жизни настанет такой важный, такой освобождающий и всё итожащий миг, когда посреди привычных дней трудов и превозмоганий он вдруг откроет совершенно рядовую, ничем не примечательную дверь — а она распахнётся в сияющее лето.

Там будет дорога, убегающая в зелёные холмы и волшебный лес, там будут летать мыльные пузыри и цветные ленты, какие часто бывают на сейдинельских городских праздниках, и на пороге двери, которую распахнёт Йеруш, его будет ждать весёлый бело-рыжий кот с мудрыми глазами. Кот-проводник в сияющее лето, в лёгкость и блаженство, которые однажды непременно наступят.

И Йеруш поймёт в тот миг, что всё, чего он на самом деле хотел всем собой, всем разумом и сердцем, — вот эта самая дверь в беспечное и красочное лето.

И пузыри будут лететь и менять цвета под солнцем, а деревья — шуршать и звать его к себе, обещая рассказать массу удивительных и счастливых историй, и бело-рыжий кот с мудрыми глазами пойдёт на мягких лапах к этому лесу, в лето, оборачиваясь и приглашая Йеруша следовать за собой.

А Йеруш, всё ближе подходя к двери в лето, всё яснее будет понимать, что она слишком мала для него. Он мог выйти в эту дверь раньше, давно, когда был другим, когда был моложе, восторженней и лучше, кажется, но все те годы, когда он ходил по другим дорогам, все годы, когда он не понимал, как открывается дверь, отдаляли его от беспечного и всё итожащего лета.

Такой Йеруш Найло, каким он стал за минувшие годы, не сможет войти в эту дверь. И цветные пузыри будут с беспечной жестокостью пролетать мимо, и волшебному лесу останется нашёптывать свои сказке пустоте, и бело-рыжий кот, как бы призывно ни оглядывался, уйдёт по дороге без него.

Даже в этот миг, просто стоя на балконе комнаты в спальном доме, просто смотря сверху вниз на засыпающую Сварью, Йеруш чувствовал себя безнадёжно неостановимым путником, обречённым на движение. Даже стоя на балконе, он движется вперёд, к бесконечно манящему, определённому для него горизонту, где горит шальная звезда. Этот путь нельзя изменить, невозможно свернуть с него и уж тем более остановиться, даже замедлиться решительно невозможно, — ведь никто не выбирает свою одержимость.

Он услышал, как на пороге балкона возник Илидор — шорох занавески на грани слышимости. И уже по шороху занавески Йеруш понял, что дракон собирается сказать нечто такое, чего ему вовсе не захочется слышать.

Не обернулся, но вцепился в перила так, что пальцы онемели.

Илидор глянул на перила почти с сочувствием. В странствиях, в долгих пеших переходах и постоянной необходимости что-то делать руками и телом Найло изрядно окреп, хотя его по-прежнему можно было спрятать за кочергой.

— Ты уже настроил планов на то, что будет дальше? — начал Илидор насколько мог издалека.

Дракон понимал, что тонкость этого вопроса примерно сравнима с охватом трёхсотлетнего дуба, но Йеруш вроде как немного помягчел плечами.

— Более-менее. У меня много разных планов, каждый дальше прежнего.

И прежде, чем дракон успел вставить словечко, Найло обернулся и затараторил, сжав кулаки, подавшись вперёд:

— Я знаю, ты хочешь убраться отсюда, Илидор, я тоже хочу! Правда. Это так невыносимо — оставаться на месте, просто ждать, когда нужно двигаться, идти дальше, я понимаю, я знаю, я чувствую. Это просто такое дурацкое время, здесь, теперь, перед началом зимы, когда всё застывает и пар идёт изо рта, когда дыхание растворяется в воздухе, это пустое время, ямное, трясинное, ни для чего. Я знаю, мы подзастряли в нём. Но оно вот-вот закончится, это же просто время, которое придётся пережить, ты знаешь, я знаю, да, некоторые времена нужно просто пережить! Даже если кажется, что ты ничего не делаешь, но это время делает тебя, это события происходят тобой…

— Найло! — Илидор повысил голос и поднял ладони. — Послушай меня, подожди, замри на мгновение. Я другое хочу спросить: ты точно хочешь идти дальше?

И точно ли ты хочешь идти дальше со мной.

Йеруш пару мгновений смотрел на Илидора, открыв рот и стремительно белея, потом рывком отвернулся и опять вцепился в балконные перила. Теперь его голос звучал отрывисто и гулко, словно в горло попала драконья чешуйка:

— Конечно, я хочу идти дальше. Я должен. И буду. Лишь это имеет смысл! Лишь то, что дальше горизонта. Что выше головы. Всегда.

Илидор не сразу смог выговорить то, что вертелось у него на языке все эти дни: слова прилипали к нёбу и просили, чтобы их оставили непрозвучавшими, неодушевлёнными, неосмысленными. Безопасными. Несуществующими. Но дракон всё равно спросил:

— А может, ты уже пришёл?

Йеруш чуть качнулся, словно ему влепили подзатыльник, но ответил тут же:

— Не говори ерунды, Илидор. Я ещё даже не начал идти. Я ещё не сделал десятой части того, что стоило бы, и при этом я довольно сильно выбиваюсь из графика. Так что нет, Илидор, нет, нет же! Мне не нужно останавливаться. Напротив, хорошо бы было ускориться, да, как тебе нравится мысль ускориться, дракон?

— По-моему, тебе нужно растрясти мозги, — проворчал Илидор. — Они у тебя в трубочку завернулись от напряжения и опухшей серьёзности.

Йеруш промолчал. Его слегка потряхивало, он поводил плечами так, словно мёрз, и вокруг него почти ощутимо вихрилось ощущение тоскливого одиночества, совершенно-ни-в-чём-не-уверенности. Дракон смотрел, как Йеруш ёршится, словно продрогшая вода, и ощущал очень нехарактерное для себя стремление укутать другое существо в кокон своих крыльев.

— Правда, подумай. Позови уже Сайю, не знаю, покататься на лодочке к утренним торгам. Поплавайте между лодками, посмотрите на кучу ненужных вещей, проведите время без толка и убедитесь, что небо не упало на землю. А потом сплавайте на какой-нибудь тихий островок, посмотрите уже друг на друга, выбросьте наконец из головы эти дурацкие эльфские подёргивания. Дай себе волю, Найло, и пусть она тоже…

— Илидор, не нужно, — Йеруш говорил так, словно каждое слово резало ему язык, как осколок стекла. —