Генеральный попаданец 3 - Ал Коруд

СССР мог работать как производитель и на частном рынке. Сталин не торговал золотом, а предпочитал наращивать золотой запас. А вот за 12 лет после смерти Сталина нами было продано через Моснарбанк более 3000 тонн золота.

Причем большая часть (1244 тонны) была продана в 1963–1964 годы. Мы производили тогда 200–300 тонн золота в год, и цифра эта была совершенно секретна. Англичане следили за нашей добычей с помощью спутников.

Они также анализировали публикации в советских районных газетах, узнавая таким опосредованным образом, насколько перевыполнен план на золотодобывающих шахтах. Представляя размеры планов, несложно было вычислить реально добытый объем.

Галина Титова участвовала в подготовке документов всех новых зарубежных банков Советского Союза, открытых в 1960−1970-х годах:

«Поздней осенью 1965 года мы выехали в Швейцарию. Страну банков — число их там приближалось к четырем сотням, а свыше 40% из них — банковские учреждения с иностранным капиталом. В деловой столице Конфедерации — Цюрихе нам следовало открыть новый банк, первый русский в Швейцарии. Банк решили назвать 'Восход Хандельсбанк» («Wozkhod Handelsbank») — адвокат предложил нам так его назвать в честь советских космических кораблей.

Лицензию мы получили в июне, уставный капитал банка был 10 млн. швейцарских франков. Его акционерами стали советские государственные организации (Госбанк СССР, Внешторгбанк СССР, некоторые внешнеторговые объединения). Основной задачей банка было содействовать развитию торговых отношений СССР и других социалистических государств со странами Запада'.

Юрий Карнаух прибыл в Цюрих в декабре 1969 года:

«Наш швейцарский банк с момента образования возглавлял Альберт Николаевич Беличенко. У него была распространенная русская болезнь. Ему трудно было пройти мимо представительского холодильника, наполненного напитками, предназначенными для переговоров и встреч. Года через два, когда я полностью вошел в дело, из Москвы приехал зампред Внешторгбанка Трусевич с важной миссией — А. Н. Косыгин поручил взять кредит у иностранных банков под залог 80 тонн золота. Беличенко и Трусевич начали обходить коллег, находящихся в Швейцарии. Швейцарцам были нужны долгосрочные клиенты. Поэтому, отказав нам в кредите, они предложили золото купить. Мои соотечественники съездили в Берн, послали в Москву шифровку и получили разрешение на продажу — видимо, деньги были нужны чрезвычайно. Мне же поручили посещать 'UnitedBankof Switzerland» (UBS), представляющий весь пул, и уведомлять покупателей о прибытии каждой партии золота. Причем делать это я должен был не по телефону, а лично с глазу на глаз. Цена на золото быстро поднималась и вскоре подошла к 40 долларам за унцию, швейцарцы спокойно откупили весь наш металл.

Мои коллеги вряд ли получили за него намного больше 35 долларов. За державу было обидно, так как я понимал, насколько такая форма продаж невыгодна'.

Юрий Карнаух встретился с руководителем золотого подразделения «Банкферайн» Фреди Шнайдером и узнал, что «UBS», в нарушение устава «золотого пула», не поделился с «подельниками» золотом, поставленным ему Советским Союзом.

Тогда он «отобедал» с коллегами из других банков: руководителями подразделений драгметаллов из «CreditSuisse» — Шрибером и «UBS» — Цублером.

Вот что рассказывает об этом Карнаух:

«…совместные обеды стали регулярными. Незаметно я вошел в их компанию, став для них своим. Даже объединившись в Союз, они продолжали оставаться конкурентами и постоянно следить за действиями друг друга, причем узнанными секретами они охотно делились со мной. Так что я знал много, даже то, кто на кого в каком банке работает!»

Таким образом узнав все детали взаимодействия банков на золотом рынке и техники продаж драгметаллов, Карнаух получил возможность для самостоятельной работы. Полученная конфиденциальная информация позволяла иметь ясное представление, кто покупает на рынке, а кто начал давить на цену. Не использовать эти знания было бы глупо и непрофессионально.

В 1972 году Карнаух предложил руководству Внешторгбанка и Госбанка поручить продажу золота от имени СССР банку «Восход».В виде эксперимента ему доверили продать две тонны золота, жестко указав нижнюю планку цены.

Оно было продано значительно дороже. Следующая небольшая партия так же успешно ушла. В результате банку отдали все золото, проходящее через советский валютный план. Причем конкретные суммы, передаваемые для продажи, устанавливались закрытым решением Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР.

Советский Союз вместе с ЮАР стали основными поставщиками на мировом рынке золота. Из ежегодного объема продаж 1100–1200 тонн на нас приходилось 200–300, а на ЮАР около 700 тонн золота. Всего на потребление (ювелирную, электронную, стоматологическую и прочие промышленности) в год тратилось 700 тонн, как раз столько, сколько выбрасывали на рынок наши коллеги.

Наше золото, следовательно, обеспечивало инвесторов и тезавраторов (накопителей сокровищ в виде золотых слитков и монет).

В отличие от Национального банка ЮАР, работавшего в режиме еженедельных продаж, СССР присутствовал на рынке постоянно и продавал металл, изучая конъюнктуру. То есть мы научились с успехом и выгодой для страны применять знакомую нам науку создания дефицита. Реализовывая ежегодно свои 200–300 тонн золота, мы практически устанавливали цену на весь металл, хранившийся во всех национальных банках мира, то есть на 35 тысяч тонн.

В результате в начале 1980-х годов она уже доходила до 800–850 долларов за унцию, при том что десятью годами ранее она составляла 35 долларов.

.

Глава 5

23 сентября 1965 года. Москва. Министерство обороны. Имидж крепи делами своими!

При посадке в лимузин в Заречье мне передали от Голикова пачку свежей прессы. Усевшись поудобней,перво-наперво достаю из пачки пару цветастых журналов. С ума сойти — еженедельник «Таймс»! Если на первом я вижу картинку, изображающую войну во Вьетнаме. Стреляющие из миномета солдаты, позади летящие вертолеты. «Дух войны». А вот взглянув на обложку второго, самого свежего номера, я натурально обомлел. Та самая фотография со студентками 1 сентября около МГУ. Я видел ее мельком. А тут на хорошей полиграфии смотрится выпукло и броско! Етишкин сарафан! Нет, я выгляжу превосходно. Даже можно сказать отлично. Костюмчик сидит прилично, девушки рядом, но все в пределах нормы. Из общего респектабельного плана выбиваются две девахи слева, что посматривают на меня вовсе не платоническим взглядом. Или это ретушь? Попал! Это какой тонкий намёк на толстые обстоятельства! Не сразу прихожу в себя. Еще и надпись напрягает: Who is who, tovarishch Brezhnev? Вот гады, совсем берега попутали! Я вот вам задам по первое число!

Сидящий рядом Медведев роняет:

— Прекрасно выглядите, Леонид Ильич.

Мне показалось, или он прячет усмешку. С этим надо что-то срочно делать, потому глухо ворчу:

— И не