Леонид. Время исканий - Виктор Коллингвуд

Глава 7

Как только тяжелая дверь кабинета Сталина бесшумно закрылась за спиной, звенящее ощущение победы испарилось. Ему на смену пришло иное чувство — тяжесть новой, необъятной ноши. Последние слова Хозяина, по сути, были приговором к каторжной работе, где цена ошибки измерялась не выговором, а головой. Отныне весь военно-технический потенциал страны, все ее будущее оружие, оказывалось в зоне моей личной ответственности. Любой провал, любой сорванный проект ляжет несмываемым пятном, а спрос в этой системе, как известно — персональный!

Оказавшись в своем кабинете на Старой площади, я сначала молча курил, глядя через окно на раскинувшийся передо мною, погруженный в свою вечную, суетливую жизнь город. Совещание в Кремле обнажило главную болезнь системы: истинный враг таился не в косности Ворошилова, ведомственной ограниченности Орджоникидзе или абсурдных военно-технических амбициях Тухачевского. Проблема в неорганизованности, разъедающей все ведомственной разобщенности, бессмысленном дублировании работ и преступном распылении скудных ресурсов. Динамореактивные пушки Курчевского, двухбашенные танки-уродцы, устаревшие концепции и взгляды — все это были лишь метастазы одной и той же раковой опухоли: полного отсутствия единой, осмысленной технической политики.

Так, с чего же начать? Пожалуй, с изучения текущего положения дел. Прежде чем лечить такого больного, требовалось поставить точный, исчерпывающий анализ. Значит, первым шагом станет тотальный аудит — полная и безжалостная инвентаризация всех до единой опытно-конструкторских работ, ведущихся в стране. Надо издать приказ: всем конструкторским бюро — заводским, ведомственным, секретным шарашкам ОГПУ — в месячный срок представить в мой сектор всю информацию о своих работах. Тема проекта, реальные, а не бумажные сроки, источники финансирования, задействованные кадры — мне надо знать все. Целью аудита станет не сбор сведений как таковой, а выявление и немедленное безжалостное отсечение всех дублирующих и заведомо бесперспективных направлений. Хватит трем разным КБ втайне друг от друга проектировать одну и ту же 45-миллиметровую противотанковую пушку. Мы, с нашим дефицитом грамотных инженерно-конструкторских кадров, не можем себе такого позволить.

Хорошо, сведения я соберу. Что дальше? Нужно нечто такое, что решит проблему системно. Надо создать несколько «мозговых центров» — Центральных Конструкторских Бюро (ЦКБ) по каждому ключевому направлению. Конечно же, речь не идет об уничтожении существующих КБ; сильные, доказавшие свою эффективность конструкторские школы — ленинградская по танкам, поликарповская по истребителям — должны быть сохранены и усилены. А новые центры — эти самые ЦКБ — должны взять на себя координирующую и направляющую роль.

Их главные задачи вырисовывались с предельной четкостью. Первое — координация, выдача единых технических заданий и искоренение дублирования. Второе, и самое главное, — стандартизация. Эта мысль была революционной для существующей системы: ЦКБ должны заняться разработкой и внедрением стандартных, унифицированных узлов и агрегатов: танковых двигателей и трансмиссий, авиационных радиостанций и прицелов. Это позволит в будущем наладить настоящее массовое производство в угрожаемый период, когда любой завод в стране сможет выпускать нужные детали по единым чертежам. У меня уже был опыт такой работы в авиастроении, где выполнявшее роль центрального конструкторского бюро ЦАГИ разработало винт изменяемого шага, складывающиеся в полете шасси и гермокабину, а также ряд других типовых агрегатов, которыми пользуются теперь все авиационные КБ. Надо масштабировать этот опыт на другие отрасли. Ну и третье, чем займутся ЦКБ — это прорывные проекты. Самые сложные, наукоемкие и рискованные разработки, непосильные для одного завода — тяжелый танк прорыва, первая радиолокационная станция, реактивный двигатель, — будут вестись именно через них.

И последнее — обобщение опыта, превращение ЦКБ в центр компетенций, собирающий и анализирующий лучший мировой и отечественный опыт.

Не в силах более держать это в голове, я сел и начал набрасывать схему будущей оргструктуры наших опытно-конструкторских разработок. Список будущих «мозговых центров» сложился сам собой: по артиллерии, по танкам, по стрелковому оружию, по боеприпасам. Личным моим приоритетом, конечно же, будет ЦКБ по радиосвязи и радиолокации. В авиации такой центр, ЦАГИ, по сути, уже существовал, и опыт кураторства над ним был бесценен.

Но это еще не все. Для правильной работы нужен компас — единая система координат, позволяющая мерить ценность и срочность каждой затеи. Прежде всего надо разделить всё по степени важности, исходя из одного критерия: роль в будущей, неизбежной войне. Та-ак, сейчас и это нарисуем….

Первая колонка получает название «Наивысший приоритет». Здесь — то, чем встречаются первые, самые тяжёлые недели в войне. То, чего Красной Армии в моей прошлой истории не хватило и за что было заплачено людскими жизнями: малокалиберная зенитная артиллерия для защиты войск от пикировщиков и штурмовиков; многоосные грузовики и бронетранспортеры; современный истребитель-моноплан для завоевания неба; надёжная войсковая радиосвязь от батальона до корпуса; и главный пункт — радиолокационные станции раннего обнаружения. Финансирование — немедленное и без каких-либо потолков!

Вторая колонка — «Высокий приоритет»: становая основа сухопутных сил. Средний танк с противоснарядной бронёй, длинноствольной пушкой и обязательно дизельным двигателем; массовая эффективная противотанковая артиллерия; мощные гаубицы для ломки долговременной обороны.

Третья — «Общий приоритет». Сюда отходят тяжёлые бомбардировщики большой дальности, линкоры, артиллерия особой мощности. Вещи, важные для державного веса, но не критичные для выживания в сорок первом.

Закончив, я удовлетворенно оглядел дело рук своих. Ну вот, так мы поставим проектирование на правильный лад! Однако одной линейки недостаточно. Внутри каждого приоритета проекты ощутимо различаются по природе риска. Значит, нужна вторая ось — степень новизны.

Уровень 1: «Синица в руке». Минимальный технический риск, опора на проверенные решения. Например, здесь будет глубокая модернизация уже существующего вооружения — без блеска, но с гарантированным результатом. Та самая страховка, чтобы не остаться с пустыми руками, если все журавли, паче чаяния, разлетятся чёрти куда.

Уровень 2: «Новаторский, но реалистичный». Проекты с заметной, но явно достижимой в ближайшие годы новизной. Риск — средний, а выгода — многократно выше. Сюда мысленно ставится будущий средний танк с В-2, наклонной бронёй и 76-мм пушкой — главная ставка.

Уровень 3: «Журавль в небе». Высокорискованные направления, сулящие в случае успеха тотальное превосходство. В списке пока что всего два пункта: реактивная авиация и те же радиолокационные станции. Высший приоритет? Вероятно — да; при этом риск — максимальный. Значит, их сопровождают «синицы» первого уровня, чтобы не сорваться в пустоту.

Откинулся на спинку кресла, вслушиваясь в ровный гул лампы и едва слышный шорох бумаги. Перед глазами — не просто перечень, а двухмерная матрица управления всей военной наукой страны. Любой проект — от пистолета до крейсера — теперь оценивается