… по прозвищу Кобра – III. В СССР магии нет! - Михаил Востриков

Сюжет 9. Полет в серебряном ландо в вышние дали

Рождённый разбиться, от водки да не погибнет

Июль 1980 года. Москва. В это время в СССР проходила XXII летняя Олимпиада.

Дом по адресу: Малая Грузинская улица, 28, рядом с метро «Улица 1905 года», был новенькой четырнадцатиэтажкой светлого кирпича, кооперативом Союза художников-графиков Москвы. Район тихий, зелёный, квартиры в доме просторные, индивидуальной планировки и простых жильцов в доме не было.

Дом стоял напротив католического собора и окна квартир выходили на него, вернее на его руины. Хозяину трёхкомнатной квартиры № 30 на восьмом этаже этот вид не нравился и он несколько раз переставлял мебель, отодвигая подальше от окна свой рабочий стол и кровать.

В ночь на 25-е июля в этой квартире выпивали. И ничего такого особенного и нового в этом не было. В последнее время пьянки здесь происходили регулярно, чуть ли не каждый день. У хозяина квартиры была очень высокая степень алкогольной и наркотической зависимости.

Кроме хозяина в квартире находились и выпивали вместе с ним ещё несколько человек — врач-анестезиолог Анатолий Федотов, по сути личный врач хозяина; его юная любовница Оксана Афанасьева (последний год жила с ним в этой квартире как жена); администратор Валерий Янклович и ещё друзья-собутыльники из нынешнего круга общения хозяина.

Люди приходили-уходили. В табачном дыму висело бесконечное натужное веселье. Какие-то женщины…

Пришедшего к отцу сына Аркадия, жившего отдельно с матерью и братом Никитой, к хозяину даже не подпустили, мол, завтра приходи, когда отец протрезвеет!

А сам хозяин в тяжёлом подпитии мягко говоря был очень и очень неприятным. Небольшого роста, но мощный и физически развитый, он маялся, буянил, скандалил, кричал, метался, приставал ко всем, смеялся, требовал шампанского, стонал и хватался за сердце!

В итоге заботливый доктор Федотов сделал ему укол снотворного. Мол, успокойся, да⁈ Прошёл час, два. Хозяин всё маялся, а снотворное на фоне героина и алкоголя не действовало. А друзья, кроме Федотова и Оксаны, разъехались по домам. Ночь же уже стояла на дворе, а у них свои семьи и дети были.

* * *

Время на часах наверное было уже три ночи…

Хозяин затих и мгновенно заснул на маленькой тахте, которая стояла в большой комнате квартиры. Снотворное подействовало скачком! Доктор Федотов примотал хозяина к тахте бинтами, чтобы тот не упал во сне, и в одиночку (!) перенёс тахту вместе с ним на лоджию, к воздуху. Доктор с суточной смены в своей больнице… уставший, измотанный, пьяный, но справился. Недаром знаменитый советский золотопромышленник Вадим Туманов приставил к своему другу-хозяину именно его.

Федотов упал на диван в большой комнате и попросту вырубился, заснул.

Проснулся он как очнувшись. От какой-то зловещей тишины и как будто его кто-то дергал за штанину. И он сразу же побежал на лоджию! Хозяин не двигался. Спал? Федотов приподнял ему веко и увидел… что зрачок расширен, а реакции на свет не было.

А-а-а-а! Поздно! Прозевал! Нет! Нет! Дышать! Дышать! «Рот в рот»! Ещё! Ещё! Не останавливаться!

Неужели всё и это была смерть⁈

И вдруг…

* * *

Доктор Федотов отчётливо услышал рядом с собою какой-то чавкающий хруст и тут же разлившийся по лоджии мерзкий запах. Что это⁈ Как будто раздавили клопа. Очень большого и вонючего клопа-кровососа! И при этом губы хозяина слегка потеплели.

Время на часах было 04–30 утра.

— О, здорово, Толян! Я что, опять плохо себя вел? — спокойно спросил доктора Федотова помятый, но абсолютно трезвый хозяин, разматывая бинты и легко соскакивая с кушетки, — Это ты меня сюда вчера приволок? Отхуюченного и бинтами прикрученного? Хорошая рифма получилась, а-ха-ха! Вот наверное картина была, смех.

Растерянный доктор Федотов смотрел на хозяина стеклянными глазами и молчал. Опытный врач, профессионально уверенный в себе, он не раз реанимировал людей самыми различными способами. И ровно год назад в Бухаре он уже возвращал хозяина к жизни прямым уколом кофеина в сердце. Но в успехе конкретно этой своей реанимации он сильно сомневался.

Он советский врач, давал клятву Гиппократа! Но почему же он был среди этих… алкашей и наркоманов? По звонку приезжал к хозяину и его друзьям домой, когда им было плохо, а не лечил их как положено, в стационаре? И даже бывало привозил им наркотики.

Да любил он их всех, вот почему! Творцы же они были, великие люди. А уж сам хозяин…

А хмельная Оксана так и спала на чужом супружеском ложе. Молодая ещё, сон хороший, здоровый.

* * *

На столе в большой комнате с вечера стояла початая бутылка водки. Федотов трясущимися руками налил себе полстакана и выпил его залпом. Как воду, без закуски. Вопросительно посмотрел на хозяина.

— Не-е, Толян, я не буду с утра, — хрипло сказал тот, угадав вопрос, — Попишу до обеда, накопилось. Стих нашёл! С раннего утра знаешь как хорошо пишется.

И хозяин ушёл в душ. Потом торопливо выпил чашку растворимого кофе и скрылся в своём кабинете, работать!

Кабинет у хозяина роскошный и творчеству способствующий! Ампирные — книжный шкаф, вольтеровское кресло, письменный стол с картоньером (боковой надстройкой) и выполненное в неорусском стиле резное рабочее кресло с круглой спинкой. Когда-то всё это принадлежало Александру Яковлевичу Таирову, основателю и художественному руководителю Камерного театра, ныне Московского драматического театра им. Пушкина, и его жене, ведущей актрисе театра Алисе Коонен.

А доктор Федотов упал на диван и заснул. Без всяких мыслей, чувств и сновидений.

* * *

В десятом часу утра проснулась похмельная Оксана и сразу же начала хозяйничать. Прибрала следы вчерашней пьянки. Занесла в кабинет хозяина свежие бутерброды и горячий кофе. Но там не задержалась. Знала, хозяина нельзя отвлекать когда он писал. Обзвонила вчерашних собутыльников, близких друзей хозяина, мол, всё в порядке — дома, пишет.

Через час приехали: Янклович, Вадим Туманов, Боровский, Коган. Пришёл сосед Нисанов, принёс хороший коньяк. И вчерашняя уже было угасшая пьянка разгорелась с новой силою.

Ничего особенного. Просто друзья сидели на кухне, выпивали, закусывали, разговаривали, что-то рисовали в альбоме, читали стихи, смеялись. Сигаретный дым опять стоял коромыслом, хоть топор вешай, а-ха-ха!

Большой стол и две скамейки, за пару часов сделанные солдатами по просьбе хозяина, дававшего концерт в их части. В остальном, кухня как кухня. Пенал, две тумбы, пять подвесных шкафчиков. Наверху большое количество чайных коробочек, которые хозяин привозил из-за границы. Чай он заваривал в большом чайнике и говорили знал некий секрет вкуса.

Вот только хозяина квартиры