Одинаковые. Том 6. Революция - Сергей Насоновский

В городе тем временем зрело недовольство. На собрании в портовом складе местные активисты горячо обсуждали ближайшие планы.

— Народ готов, — говорил седовласый рабочий из железнодорожных мастерских. — Ждем только сигнала.

— Сигнал будет, — обещал Леха. — Но действовать будем вместе с моряками. И по плану.

— А если власти войска введут? — спросил молодой печатник.

— Значит, будем бороться, — пожал плечами Леха. — Но делать это будем организованно. С нами будут и Москва, и Санкт-Петербург, и другие города. Важно начать одновременно в разных местах.

Когда собрание закончилось, Леха вышел на ночную улицу. Воздух пах морем и дымом. В порту гудели пароходы, где-то вдали слышались пьяные крики. Напряжение, которое вот-вот должно было выплеснуться наружу, витало в воздухе.

* * *

В конце апреля по просьбе Иосифа я лично присутствовал на собрании рабочего совета на Невском судостроительном заводе. Мы по возможности посещали такие сходки, чтобы видеть своими глазами, что происходит на местах. Собрались в подсобке литейного цеха — было душно, пахло мазутом и табаком. Человек двадцать, в основном слесари и токари. Председательствовал Григорий Семенов, товарищ из наших. Обсуждали план действий на май.

Один из рабочих стал предлагать начать забастовку:

— Чего ждем? — горячился он. — На Путиловском уже бастуют! Давайте и мы остановим работы!

— Петр, тебе уже говорено: нужно выждать время. Мы идем по плану, — заметил Семенов. — С другими заводами мы координир… тьфу… договариваемся.

Но Воронов не унимался: — Пока вы тут договариваетесь, нас поодиночке перехватают! Действовать нужно!

Я наблюдал за ним внимательно. Слишком настойчиво он педалировал тему забастовки и вел себя неестественно. Когда собрание закончилось, я отвел Семенова в сторону.

— Григорий, откуда у вас этот Петр Воронов?

— Неделю как в совете, — пожал плечами тот. — Активный товарищ, рвется вперед.

— Слишком активно, — сказал я.

Уже через день Дзержинский доложил результаты: Воронов действительно был агентом охранки, завербованным еще в прошлом году.

— Что делать с ним будем? — коротко спросил Феликс.

— Без свидетелей, — кивнул я.

На следующее утро Воронов не вышел на работу. Через пару дней по заводу прошел слух, что он внезапно уехал к родственникам в провинцию.

* * *

В середине мая пришли новости с фронтов Русско-японской войны. Тихоокеанский флот потерпел поражение от японцев. Но не так, как это было в истории моего прошлого мира. Такого разгрома сейчас не случилось. В этот раз потери были 10 кораблей вместо 21 в прошлой истории. Удалось сохранить в составе нашего флота линкоры: «Ослябя», «Бородино» и «Князь Суворов», а также многие другие суда.

Все благодаря нашей малютке, которая сумела незаметно подобраться к флагману японцев. Выпустив две торпеды в «Микасу» наши парни успели перезарядить аппараты и две оставшиеся торпеды ушли в эскадренный броненосец «Асахи», в итоге, еще не сделав ни одного выстрела японцы потеряли два броненосца. Ко всему этому командование на какое-то время было выведено из строя.

Эту информацию мы получили из третьих рук. Пока экипаж малютки не вышел на связь. После израсходования боеприпасов он должен был уйти из зоны конфликта. Соединится с судном сопровождения под шведским флагом. Но никаких новостей от них пока мы не получили. Будем надеяться, что наши парни живы.

* * *

Работа кипела по всей стране. В наш штаб в Питере стекалась информация с мест, которую нужно было оперативно обрабатывать: где-то срочно включаться, за чем-то просто наблюдать.

Москва тоже не выбивалась из общей картины. Но здесь было попроще с коммуникациями, так как Никита был на месте. Они с бойцами разместились в трех домах на окраине города. Также заранее людьми Феликса было снято пять квартир в центре и двухэтажный особняк недалеко от Хамовнических казарм — именно здесь было сердце будущих событий. В штабе пока было немноголюдно — только проверенные Дзержинским люди.

Меллер активно помогал с организацией: — У меня связи в городской управе и полиции. В случае, если к штабу будет излишнее внимание, нас должны предупредить.

— Спасибо, Юлий Александрович. Мне в ближайшее время необходимо провести несколько важных встреч, и я буду чертовски занят. Что касается безопасности — этим занимается Владимир Сомин. Сообщите, пожалуйста, ему в случае возникновения непредвиденных ситуаций, — Никита задумался. — Как дела обстоят с нашими летунами? Все по плану?

— Да, Никита! Мы за последние пару лет организовали двадцать четыре аэродрома. Они есть рядом со всеми крупными городами. И как только поступит команда, наши птички взлетят, сделают облет города с листовками. Вся типография уже на местах, осталось только дать сигнал.

— Хорошо, этот вопрос будет на вашем контроле.

Прошли две встречи с Саввой Морозовым на его даче, которая располагалась у реки Киржач. Это был добротный деревянный дом в виде терема, очень привлекавший взгляд. С момента последней встречи промышленник включился в работу с головой. Он, используя свои связи, принимал активное участие в событиях, разворачивающихся не только в Москве, но и в других городах. На его предприятиях наши парни могли работать спокойно.

Основной работой Никиты стало создание рабочих советов. Он координировал их формирование на всех крупных предприятиях Москвы. Особое внимание уделяли заводу Гужона и текстильным мануфактурам, но и другие объекты не обходили стороной. Лично он, естественно, не успел бы везде ни при каких обстоятельствах, но для этого имелись подготовленные люди, и удавалось держать руку на пульсе.

С Максимом Горьким брат встретился в небольшой квартире на Арбате. Писатель был одет в темную крестьянскую рубаху, подпоясан кушаком, а на голове шляпа с полями. Я еще по прошлой жизни знал, что Горький из бедной семьи, с ранних лет начал работать. Но в его образе сейчас явно читалось стремление приблизиться к народу. Алексей Максимович носил шикарные усы, с которыми, видимо, и вошел в историю моего времени.

— Так вы тот самый Горский, о котором Морозов столько рассказывал? — пристально глядя на Никиту, спросил Горький.

— Добрый день, Алексей Максимович, да, тот самый!

— И как вы видите будущее России? Насколько понимаю, вы принимаете активное участие в событиях.

— Больше того, Алексей Максимович. Мы к этому моменту, можно сказать, готовились десять лет. Создали команду, отработали модели управления промышленностью, получили значимые результаты в сельском хозяйстве. Вы же и сами видите, что время перемен пришло. Его, конечно, еще можно оттянуть лет на десять, может быть даже двадцать, но чем дольше, тем страшнее по своему масштабу будет процесс перехода.

— О чем вы говорите, Никита? — поправляя усы, спросил Горький.

— О