Либелломания - Н. Мар

забегали после осмотра! Акушера и хирурга не нашлось в поздний час, но доктор на другом континенте согласился провести операцию дистанционно через робота. Доктор был порядком пьян, и когда робот лязгнул скальпелями, я подумала вдруг, что меня просто выпотрошат и выбросят, как одноразовую упаковку из-под личинки. Игла наркоза впилась в вену, и я успела только набрать на комме:

«страшно ибольно»

И пропала. А очнувшись, видела серый кулёк без признаков жизни. И слышала разговоры где-то в ватном тумане. Говорили с доктором на другом конце. Что личинка родилась раньше срока и, конечно, не выжила. Кулёк небрежно завернули в пелёнку, убрали в контейнер и унесли. Вечером того же дня меня, ещё толком не отошедшую от шока и наркоза, выгнали из больницы.

В городе магам нельзя было оставаться, только чудом врачи не вызвали полицию. Забыли, наверное, ведь не каждый день пауки рожают насекомых. Пойти было некуда, о возвращении в отшельф не могло быть и речи. Но в городах прижились нелегалы: диастимаги-бумеранги, беглые ши и просто бродяги, что жили тут до вторжения. Они прятались от военной полиции эзеров где угодно, кроме настоящих домов. На свалках, в опорах виадуков, в корпусах выброшенных на берег кораблей и потерпевших крушение самолётах. Меня приютила семья из битого орникоптера. Он свалился с обрыва и застрял прямо посередине между склонами глубокого оврага. Ветер качал орникоптер, но пятеро детишек спокойно грызли свои лепёшки. Предложили и мне. Сказали, из муки и глины, и что все нелегалы так питаются. Я отказалась в первый день. Потом ела.

Через неделю удалось связаться с Пенелопой, она долго трясла меня, ругала и кормила. О личинке я говорить не стала. Зачем? Всё было кончено, только лишний раз мучить себя и Пенелопу. Она сказала:

— Меня сюда распределили, будешь моей ши.

— Нет, — испугалась я. — Слишком близко к Крестовичному. Меня выкрадут и выдадут кузенам, а это…

— Ясно. Знаешь что? — задумалась Пенелопа. — Вспомни, где ты до войны мечтала побывать. Ну? Назови любой город, я устрою тебя где захочешь. Но придётся скрывать, что ты диастимаг. Ошейник я заменю на обычный.

Я думала недолго и назвала город Октаполь.

— Только теперь он зовётся Эксиполь, — поправила рыжая. — «Восемь» поменяли на «шесть».

Оттуда было рукой подать до Златопрядного и до Злайи. Пенелопе я не сказала ни об отшельфе, ни о подруге, решила сохранить их в тайне, если придётся ещё куда-то бежать.

— Будешь жить при мастерской у моего приятеля, — наставляла Пенелопа. — Он порядочный и крови у мелких не пьёт. Фанатик мехатроники. Кстати, когда ты сбежала из ущелья возле Пика Сольпуг, Кай так и подумал, что ты, наверно, вернёшься сюда рано или поздно. Не останешься на Кармине. Он бросил триста тысяч на счёт техуниверситета до востребования. Для тебя. Я дам тебе код-ключ, выучишься дистанционно по любой программе, когда устроишься в Эксиполе.

Она уже пересылала мне код, когда я остановила её, сжав запястье:

— Пенелопа, я не возьму его денег.

— Эмбер, не надо сгоряча.

— Нет, ну пойми. Он оставил их до того, как я убила Марраду. Нет, теперь я не могу. Я сама как-нибудь.

— Понимаю. Но деньги так и будут лежать там, так что… Поговорим об этом как-нибудь потом. Собирайся, летим в Эксиполь. Всё у тебя будет хорошо, Эмбер.

Я не сразу поняла, почему горят щёки, пока не дотронулась и не почувствовала слёзы. Пенелопа молча протянула мне салфетки и зеркало. Честно говоря, мы обе плакали всю дорогу. И вот, потеряв ребёнка, я решила оставить себе шрамы.

* * *

На рассвете, когда туманы потекли с гор прямо в море, я покинула Златопрядный, ещё укрытый тюлем цветастой дымки, и села на воларбус до Эксиполя. С собой у меня был подарок от Злайи. Крошечный флорариум с замкнутой экосистемой из минералов и трав Крестовичного отшельфа. Злайя ведь тоже была родом оттуда и увезла с собой кусочек дома. Чтобы теперь отщипнуть капельку и мне.

Глава 6

Закрытый клуб для тех, кто

В добропорядочном городе, в презентабельном квартале, на благопристойной улице, в приличном с виду клубе был возмутительный зал. По стенам тёк медиа-ликвор, в неоновой ряби которого плавали человеческие сердца. Вопиющего натурализма. С прожилками пульсирующих вен, оборванными артериями и лёгочными стволами. Это был зал терпимости или, как называли его гости клуба, «ателье-борделье». Хозяин пожелал развеять иллюзии о плотской любви. Никаких соплей и кружев, объяснил он. Клиенты покупают мясо. Хозяин был страшный циник, но имел кучу других недостатков, которые терялись на фоне друг друга.

Тем вечером зал закрыли для посещений. На разбросанных полукругом пуфах — кожаных, вельветовых, меховых — сидели труженики древнейшей профессии с блокнотами в лапках. Господа полусвета и дамы полутьмы. Блудные дщери антигравитационного поведения. Одних вызвали за час до заступления на смену, других настойчиво задержали после. На подиум поднялся солдафон грузовой модели в крошечных старомодных очках. Удивительно, но очки ему очень шли.

— Я надолго вас не задержу, леди.

— Люди, — поправил жеманный интеллигент.

— Заткнись, овод, сосалки нет, а язык без костей! — огрызнулась соседка на пуфе из пунцового вельвета. Лектор деликатно прокашлялся:

— Меня зовут Пшолл. Нахель Пшолл. И раз уж мой магазинчик…

— Ха-ха!

— Заззу, да заткнись!

— А вы не сын госпожи Пляцке из Скарабихи? — пискнула душечка в мехах.

— Э… — смутился Нахель и поправил очки. — И раж уз… раз уж мой магазинчик торгует интимными аксессуарами, в этот раз шеф разрешил провести для вас презентацию марки «Кибердизельпанк». Вот какие у вас, к примеру, затруднения с гостями?

Для затруднений в ателье-борделье пользовали термины физиологические, и сонные пуфики не сразу поняли, чего от них требуется. Первой сообразила низкоголосая фея в кожаном бикини с заклёпками:

— Паучих они хотят. Чуть ли не каждый пятый. А мы «не располагаем», — протянула она, устало передразнивая шефа.

— Правильно! И я знаю, что увеличит ваш доход на двадцать процентов.

— Паучиха? — обрадовалась душечка в мехах.

— Лучше!

— Две паучихи?

— Высшее образование, — буркнул жеманный интеллигент Заззу.

Нахель жестом подозвал летучую платформу, и на подиум выплыла стойка для демонстрации. Зрители подались вперёд. На вешалке сверкали ремни с изящными пряжками и тонкие портупеи.

— Будьте так любезны, — Пшолл пригласил томного ангела