Магритт - Павел Александрович Шушканов

– Говори, что искать, скорее, – сказала Алина. – Стоп! Замри. У нас гости.

Глаза за толстыми стеклами и плохо прорисованный узкий рот выплыли из темноты, уставились на нас, словно пытаясь рассмотреть получше. Алина взмахнула рукой, отвела «взгляд» к полкам с товарами, мгновенно подсветившимися. Зеленые цифры их стоимости и адреса продаж замелькали перед глазами.

– Еще один!

Бледное лицо проступило из стены. Его глаза казались непропорционально маленькими и сильно сдвинутыми к переносице.

– Познакомься, – шепнула Алина, не скрывая отвращения в голосе. – Наш гость – сам Ресторатор. Легендарная личность, хотя я бы дорого отдала, чтобы узнать, кто он на самом деле. Славится своей коллекцией заспиртованных глазных яблок. Здесь он их и покупает. Не сегодня, урод!

Алина развернула поиск, вбивший мерцающее лицо обратно в стену.

– Кого ищем?

– Стеблов.

Строчка иероглифов пробежала по белому фону и растаяла. Я увидел перед собой застывший кадр уже знакомого видео, заблокированный чат и надорванную папку с документами.

– Чат!

Окно дрогнуло, по нему побежали строчки последней переписки, но все предыдущее оказалось затерто. В мешанине символов и букв проглядывали файлы.

– Тут каша. Попробую извлечь, что смогу.

Я был здесь почти бесполезен. Наблюдал за тем, как ловко Алина выискивает неповрежденные обрывки текста и компилирует из них общий файл. Изображение дрожало. Появлялись и исчезали лица. Немногочисленные гости Хризантемы прознали, что Моно мертв. Кто и зачем влез в его аккаунт, им было предельно любопытно. Из стены выбрался и подошел к краю полупрозрачной полки человечек с уродливо искаженными пропорциями тела, на нем светилась ярко-розовым бейсболка с огромным козырьком. Он смотрел не на меня, а куда-то в сторону и постукивал пальцами по запястью, словно торопил.

– Знаю, – отмахнулась Алина. – Подожди.

Меня накрыло потоком видео прежде, чем я успел что-то спросить. Картинки хаотично сменяли друг друга. Казалось, что я вижу лежащего на столе человека под хирургической лампой и одновременно девушку, забившуюся в темный угол подвала, прикрывающую лицо и голову ладонями, тонкие ручейки крови, причудливо изгибающиеся в цифры. Пульсирующий красный иероглиф приглашал перейти по ссылке.

– Даже не думай, – предупредила Алина. – Не могу заблокировать, времени нет. Потерпи.

Медленно нарастала и погружала в себя музыка. Сначала она казалась скрежетом и тонким комариным писком, но постепенно в какофонии неприятных звуков проступало что-то красивое, завораживающее. Оно тонкими крючками влезало в мозг, цепляло нужные синапсы и ловко играло на них, перебегая от одного к другому. В потоке нахлынувшей эйфории было неважно, что миллионы тонких струн безболезненно рвутся и скрючиваются обугленными завитками. Я не мог заставить себя снять наушник. Мне нравилось то, что происходит. Хоть краем не утонувшего в эйфории сознания я понимал, что это все та же хрень, которой высушивает свои мозги комиссар. И тысячи торчков по всему Яндашу и Сиболии.

И все же это был рекламный поток. Он прервался так же внезапно, оставив мгновенное ощущение горечи, пустоты и грусти по чему-то утраченному. И снова номер и ссылка.

Человечек залез на полку повыше и опасливо озирался.

– Знаю. Вижу, – отозвалась Алина.

На последней фразе тонкое блестящее лезвие разрубило человечка до середины. Он отпрыгнул, попытался стянуть половинки туловища руками.

– Еще минута! Черт! Кирилл, выходи!

Я схватился за очки, но любопытство было сильнее, и я обернулся. Но увидел только летящий ко мне хромовый блеск.

Боль была дикой, словно мне вырезали глаз. Я скинул очки, схватился за лицо, взглянул на ладони. Ничего. Только пульсирующее ощущение холодного ожога внутри головы.

На зависшей над столом картинке снова появился человечек. Его тело было стянуто булавками. Он снова показал на запястье.

– Бегу. Спасибо!

Тот махнул рукой и исчез. А потом стремительный поток вынес Алину из Хризантемы. Остался только бледный цветок на темном фоне.

Она вынула экутер, сняла перчатки. Выдохнула и схватилась пальцами за глаза, сильно потерла их и снова нацепила очки.

– Мне нужно умыться. Вынь флешку из накопителя. На всякий случай. В ней теперь вирусов и паразитов больше, чем в хот-доге с Малого Сычуаня.

Я брезгливо дотронулся до флешки, словно мог заразиться сам.

– Что это было такое?

– Модератор, – донеслось из ванной. – Нам просто не повезло. Хобби у него такое – вырубать гостей в чужих аккаунтах. Даже я не рискну забраться к нему лично.

– Да нет, я про гостя в бейсболке.

– Мой друг из Мосыкэ. Я покупаю у него оверлейн. Надежный парень и забавный. Правда, не такой милый, как кажется.

Она вернулась. Налила себе полстакана джина и выпила двумя большими глотками.

– Только для тебя и в последний раз, Кирилл! Ненавижу это дерьмо. Потом мерзко еще несколько дней. Раньше меня сразу выворачивало после Хризантемы, потом взяла привычку не есть ничего перед входом. Ты как?

Я снова потрогал лицо руками, пожал плечами.

– Поначалу не опасно, только больно. Он любит предупредить о себе, потом поиграть. Если бы он хотел сразу убить, ты бы сидел тут с вареным мозгом. Органы чувств – глаза, уши… Они слишком хорошо обманывают нас. И чертовы уроды это знают. Ты знаешь – в Хризантему нельзя войти по-настоящему с выключенным экутером или черно-белой картинкой. Разве что ознакомиться с планшета, как ты на площади Шань. – Она поставила на стол пустой стакан и поднялась. – Ладно, мне нужно помыть Лань и поставить на проверку накопитель. Выпьем еще, но попозже.

– Этот твой медицинский центр… Насколько там хорошие врачи?

– Потрясающие, – раздраженно и резко ответила она. – Ты ведь не думаешь, что я тащу ее к мясникам и костоправам для дешевых проституток, где умело убирают синяки, порезы и вставляют выбитые зубы? Ну и кожу на злачных местах подтягивают, когда обвисает от шлепков. Или так и думаешь? Ладно, – она подняла руки, – я работаю в эскорте, но не делаю себе внутреннюю пластику и нелегальных абортов тоже. Я могу позволить себе хорошего врача, понимаешь?

– Нет, – ответил я, имея в виду совсем иное.

Она задохнулась, подошла ко мне, сжав кулаки.

– Ты можешь быть редким засранцем, да?

Я молча смотрел на нее. Прямо в глаза.

– Хорошо. – Она села напротив меня, скрестив ноги, расстегнула до груди кофту и взяла мою руку. Повернула ладонью к себе и, подняв другой рукой волосы, положила к себе на шею. Слегка надавила на мои пальцы.

– Чувствуешь?

Я ожидал какой-нибудь новомодной штуки вроде тех, которые хангеры вживляют себе в ладони, запястья и пальцы. Но ощущал только гладкую упругую кожу на ее затылке.

– Нет, – ответил я.

– И не должен. А она там. Ветвистая, красивая и совершенно неоперабельная. Моя спутница по жизни, которая сокращает мне ее с каждым днем. Поэтому у меня