Русская Америка. Голливуд - Михаил Дорохов

удержался, и мой взгляд упал ниже её спины. Там действительно было на что посмотреть… Да ещё и длинные, стройные ноги. Вообще, надо что-то делать с личной жизнью. Молодой организм Ивана Бережного вкупе с пережитыми недавно всплесками адреналина давал о себе знать.

Да и походка у красотки была «яркая». Стройная девица слегка покачивала бёдрами. Высокая причёска, прихваченная большой ярко-жёлтой заколкой, открывала длинную, тонкую шею.

Пройдя насквозь ещё один «пульмановский» вагон второго класса, мы пересекли пару экономов, где на простеньких диванчиках сидели люди, одетые намного беднее, чем те, что ехали со мной по соседству. Меня проводили изучающими взглядами.

Затем потянулся вагон с багажом. Ряды больших чемоданов и саквояжей, даже пара клеток с курами-хохлатками. Их-то куда везут? Не повезло тем пассажирам, чьи вещи оказались рядом с темницами для пернатых.

Девушка гостеприимно открыла мне дверь в широкий тамбур, и я шагнул вперёд.

Справа что-то мелькнуло, и я инстинктивно дёрнулся вперёд. Повезло! Удар прилетел по касательной. Боль пронзила тело, и я споткнулся, улетая к боковому входу в вагон.

А проводница захлопнула за мной дверь…

На меня с кулаками налетел небритый коренастый тип. Я «поймал» его на вовремя выставленную ногу. Лягнул каблуком так, что у горе-бандита посыпались искры из глаз. Жаль, что меня не хватило на большее. Дубинка в руке второго долговязого ублюдка уже летела на меня сверху вниз.

Вариантов не было, и я просто «упал», соскальзывая по закрытой двери вагона и от всей души вмазывая ботинком по ноге долговязого. Плохонькая, но подсечка.

Дубинка грохнула по двери над головой, а я взял низкий старт и врезался в долговязого грабителя, облапив его руками. Он снёс второго нападавшего, и мы повалились в проход, ругаясь матом, я на русском, они на английском. А я вскочил и быстро огляделся. Толкнул дверь обратно в багажный отсек. Заперто!

Соседняя дверь в другой вагон была заблокирована какой-то палкой. От швабры, что ли? Класс! Да меня же натурально заманили в западню.

Оба урода поднялись на ноги. Длинный тихо процедил:

— Гони сюда бумажник!

В его руке блеснул нож. Плохо дело. Есть у меня ощущение, что банальным ограблением дело не обойдётся. Им же надо будет отсюда как-то выйти. А вдруг я заору, когда откроется дверь? Или кто-то прямо сейчас начнёт ломиться в неё с другой стороны. Радует, что они охотятся не за деньгами в чемодане. Вряд ли бы тогда стали размениваться на наличку из бумажника. Так что это обычные бандиты… Ну как обычные… Под нож меня пустить готовы. Хорошо, что у меня есть «Кольт», только надо как-то дотянуться до него.

— Окей… — сказал я, поднимая руки.

— Вот и молодец! — ухмыльнулся долговязый.

— Сейчас-сейчас… Я всё достану! — я начал поднимать руку.

— Стоять! Не-а! Мой друг сам тебя обыщет! — покачал головой длинный.

Жаль… Я, вообще-то, хотел достать ствол. Второй грабитель двинулся ко мне, но я подался назад, запуская руку под пиджак.

— Вали его! — заревел коренастый бандит, мгновенно считав моё движение.

И ринулся ко мне. Вслед за ним прыгнул его долговязый подельник. А я выбросил вперёд левый джеб. Мощный быстрый удар без замаха нашёл челюсть коренастого бандита и замедлил его. Зубы грабителя клацнули, и он затормозил. Я схватил его за куртку и толкнул в сторону подельника, что уже почти дотянулся до меня ножом.

Этой заминки было достаточно, чтобы выхватить пистолет. Оба подонка замерли, загипнотизированные дулом.

— Мужик, ты чего? — нервный тик начал бить коренастого отморозка.

— Заткнись, — коротко скомандовал я.

— Если ты выстрелишь, это услышат в соседнем вагоне, — ухмыльнулся долговязый, не опуская ножа.

— У меня два варианта: быть убитым или быть живым, но объяснять полиции, что просто оборонялся от двух таких ублюдков, как вы. И я выбираю второй… — процедил я в ответ, — Не дёргайтесь, а то влеплю каждому по пуле и оставлю здесь подыхать.

— Давай расходиться, парень… — угрюмо буркнул коренастый.

— А чего так? — деланно изумился я, — Уже не хочется меня резать за кошелёк?

Оба занервничали, перебегая ненавидящими взглядами с пистолета на меня и обратно. Я заметил над головою высокого грабителя запор входной двери, установленный как можно выше, чтобы пассажиры-дети случайно не дотянулись.

— Давайте-ка поступим вот как. Ты, — я вильнул «Кольтом» в сторону долговязого, — Открывай дверь.

— Ты чего, парень⁈ — сообразил он, и его глаза наполнились страхом.

— Открывай дверь, говорю! — рявкнул я.

В этот момент древко от швабры, просунутое в ручку двери, ведущей в соседний вагон, забарабанила по стене. Кто-то пытался зайти в наш тамбур.

— Выбирайте. Или тюрьма, или дружненько прыгаете… Отделаетесь в худшем случае сломанными ногами. Была бы моя воля — в обоих бы дырок наделал и положил здесь, — сухо прокомментировал я, — Рано или поздно сюда войдут люди. Посмотрим — кому они поверят. Мне, добропорядочному гражданину. Или вам, отмотавшим срок…

По кислым рожам я понял, что попал в точку. Передо мной не просто грабители, а бандиты — рецидивисты. И свои шансы в случае «очной ставки» они явно оценивают невысоко.

Долговязый переглянулся с напарником и повернулся ко мне спиной, отправив нож за пояс. Он потянулся к запору. Встал на цыпочки. Ну да, проводники-то нажимали на запор специальным молоточком-крюком. А ему приходится это делать руками.

Наконец, дверь распахнулась, и в тамбур ворвался свежий вечерний воздух. Редкие огни замелькали в проёме. Уже начинались пригороды Окленда — городка на противоположной стороне залива Сан-Франциско.

— Прыгаем! — качнул я пистолетом.

Оба бросили на меня испепеляющие взгляды. Затем коренастый решился первым. Он взялся за поручни, присел, тяжело вздохнул и сиганул вниз. Долговязый проделал то же самое. Напоследок я поддал ему ускорения с ноги. Нервы-то не восстанавливаются. Их беречь надо… Выпускать пар.

Я спрятал пистолет и подёргал ручку двери, ведущей в багажный вагон. Заперта. За спиной снова загремела швабра. Кто-то ударил в дверь тамбура. Я отошёл, примерился, и со всего размаха влетел в дверь багажного. Щеколда на той стороне затрещала. Пришлось добавить ещё один «таран», отозвавшийся болью в теле. Всё-таки дубинкой меня нормально приложили.

Остатки толстой щеколды разлетелись на кусочки. Дверь распахнулась. И я быстро побежал вперёд. Пересёк ещё один тамбур, вошёл в эконом и пошёл спокойнее. Найду эту проводницу… Она же прекрасно знала, что меня там могут и зарезать. А даже если бы не зарезали, то что? Избили? Или тоже заставили бы прыгать? И время то выбрали какое — на подъезде к Окленду. Чтобы сделать своё чёрное дело и тут же выйти в городе. В этом я не сомневался.

В мой