Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

Риц:@Центурион, Аглая говорит, что белье сдавать необязательно

Центурион:@Риц, я не приму у вас комнату без сданного белья

Риц:@Центурион, ну и не принимай

Центурион:@Риц, не сможете заехать обратно

Риц:@Центурион, не сочиняй, тебе столько власти не давали

Центурион:@Риц, а вот не надо пустых предположений

Риц:@Центурион, какой же ты странной конфигурации человек. Как на пустом месте можно было устроить такой срач? Может, у тебя еще какой-нибудь талант есть?

Так мы набили еще пару страниц огненных комментариев, а потом Центурион неожиданно надолго исчез и вернулся с короткой репликой:

Центурион:@всем. Из списка подготовки корпуса к закрытию удаляется пункт 2. Остальное в силе

Ну то есть мы не можем откатить по полотенцам назад прямым текстом, а прячемся за цифрами. Дима с Бакланом, которые все это время не отрываясь следили за перепиской, подкидывая дровишек в мою пользу, радостно заорали. Мелкая, а победа.

Я глянул на время. Два часа прошло. Вот адище-то, чем я занимаюсь? Тут, можно сказать, судьба индустрии на кону, а у меня настроения никакого. Пойду в библиотеку что ли, подготовлюсь к понедельничному экзамену. А в инкубатор завтра. И тут я вспомнил, зачем я вообще вернулся в общагу.

— Дим, у меня к тебе вопрос по профилю. Бабушка переживает, что у нас там никаких развлечений не будет. Только лыжи и чистка снега.

— А чего ты бы хотел? — откликнулся Дима.

— Ну не знаю… Я-то вообще весь день могу в окно смотреть. Мы с бабушкой придумали, как будем желания загадывать, круто будет!

— Понял, замутим чего-нибудь. Глинтвейн сварим точно.

— Кто сказал глинтвейн? — оживился Баклан.

* * *

На экзамен к Руднику я пришел вовремя, в свой слот, который начинался в 10:30. Нас пятерых запустили с небольшим опозданием — Питона, Мавра, Ворона, Олич и меня. Все-таки в письменных тестах куда больше упорядоченности, зато и вердикт обсуждению не подлежит. А здесь, если что, можно и поторговаться. По крайней мере, я надеялся, что это будет возможно.

Я вытащил билет. О, прекрасно. Первый вопрос — базовые элементные техники, это ровно то, чем мы занимались с Красиным, и что я уже сдал, а вот второй был повеселее — самые ранние манифестации органических практик. Обычно озвучивают начало девятнадцатого века, там первые признаки, а реально отчетливые контуры появились в первой половине двадцатого. Но мы не ищем легких путей, поэтому я уверенно озвучил шестнадцатый век.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Рудник, а у Катапульты просто полезли глаза на лоб. — Чем обоснуете?

— Смотрите, — начал я издалека. — Мы ведь знаем, что на шестнадцатый век приходится всплеск борьбы с необъяснимым поведением скота. Сжигают случайно пойманных ведьм, причем по самым абсурдным обвинениям. Все бездоказательно, не считать же аргументом, что обвиняемый не утонул. Нет, этого мы принять не можем. Что-то безусловно там происходило и достаточно массово. Конечно, это похоже на обычную внутривидовую борьбу. Но! Скот-то полоумный никуда с тех пор не делся, и до сих пор возникают инциденты. То одно стадо попрыгает в пропасть, то другое. Самое разумное объяснение — внедрение органических паттернов в одну конкретную баранью голову, больше не надо. А остальные за ним стадом к обрыву бегут. Как мы сейчас знаем, внедрение простой программы в мозг технически возможно, да и не простой тоже, просто последствия плохо контролируются, и нам еще предстоит с этим работать. Ну и почему бы нашим предкам что-то такое не попробовать, если мы и так знаем, что когда-то работали и без очков, и без направляющих, вслепую и наощупь.

— Интересно, — улыбнулся Рудник. — Хорошо, ваш ответ принят. Но вы понимаете, что это только гипотеза? Не теория?

Я кивнул.

— Вам повезло, — заверил меня профессор, — что на повестке дня снова стоят биокристаллы, и вживлять их планируют куда получится, хотя начать собираются с головы. И ваши мысли о самой возможности такого шага вполне актуальны. А где вы себе нашли источник вдохновения?

— «Пораженные трамонтаной. Правда и вымысел», — вздохнул я. — Не самый надежный источник, признаю. Просто мне показалось, что что-то в этом есть.

— Вы еще колобка сюда подшейте! — фыркнула Катапульта.

— А что, и подошью! — обрадовался я. — Вот там точно было внутри нечто органическое, потому что если б была какая-то механика, лиса бы им подавилась.

Катапульта закатила глаза.

— Мне нравится, что вы смело подбираете себе источники, — заявил профессор. — Таким способом можно получить интересный ракурс взгляда на проблему. Но вот то, что вы некритично подшиваете к старым источникам текущую ситуацию, уже не очень хорошо. Попробуйте в следующий раз все же четче очерчивать контуры: что могло произойти, как оно преломилось в памяти, и что мы можем из этого вынести. Без автоматической привязки к современности. Безусловно некоторые вещи повторяются бесконечно, но далеко не все.

— Да, — пообещал я. — Сделаю так.

— Вот и хорошо. Четверка вас устроит? Или хотите ответить на дополнительный вопрос?

— Абсолютно устроит, — согласился я. — Не хочу вопрос.

Мало ли, про что они еще там спросят. А я опять всех отцов-основателей забыл, одного только Гелия помню и то, потому что он с нами.

На этом со мной распрощались, и я ускакал в инкубатор. Вчера мне там отчаянно не хватило времени.

* * *

Швед пришел к Трилобитам после обеда и застал там всю теплую компанию, кроме Каравая и Рапунцель, которые все еще что-то сдавали. Риц сидел в углу с тухлым видом, а Мавр с Обой рисовали на доске какие-то схемы, а остальные изображали собой зрительный зал.

— Ну чего, народ? — спросил Швед. — Есть прорыв?

— Еееесть! — заорали Мавр с Обой.

— Нет, — возразил им Риц.

— Мнения разошлись. Почему?

— Потому что уничтожать элементы руками мы худо-бедно научились… — начал Риц.

— Это мы худо-бедно, а он — шикарно, — Мавр ткнул пальцем в Рица. — Покажи!

Риц молча нажал на кнопку включения защиты, дождался пока сетка активируется по всему периметру и изобразил перегон элемента из руки в руку. Маленький оленик отскочил от одной его ладони и разбился о другую ладонь в пыль.

— Это же шикарно! — заорал Швед. — А ну, учите меня!

— Ты подожди,