Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

Не отвечает. Схватившись, я затянул его обратно в салон, и увидел, что он мертв. Невидящие глаза смотрят куда-то вдаль, в одном виске — входное, во втором — выходное. Ебать, это что за снайпера там сидят, если его отработали с одной тычки? Да еще и вот так вот, когда он только высунулся.

Вспышки перед глазами засверкали с новой силой, а в ушах вдруг послышался звук летящего дрона-камикадзе. И не одного. Множества дронов. Вспышка боли вновь пронзила голову. Твою ж мать!

Пашка продолжал гнать машину назад, и, кажется, он вообще не соображал, что делает. А на меня вдруг наоборот напало ледяное спокойствие. Вот так вот, как будто ледяной колодезной водой окатили.

Рация. Нахуя нам связь, если мы ей не пользуемся? Зачем вообще?

Я схватился за передатчик, висевший у меня на груди, заорал:

— Степаныч! Что там, Степаныч? Целы?

Несколько секунд ничего не происходило, а потом я услышал голос подростка:

— Край! Степаныч мертв! Машине пизда, тут еще бензин разливается! Не бросайте нас!

Сука! Твою ж мать!

— Не бросим, — пообещал я.

Пока мы в броневике, хрен нас что достанет. А вот в буханке… Им точно конец, если не вылезут, ее прямо через днище могут расстрелять. И бензин… Только этого не хватало.

— Тормози! — крикнул я, когда броневик подъехал к расстреленной буханке почти вплотную, и приказал Пашке. — Вылезай!

— Я не пойду! — пошел он в отказ.

Недолго думая, я врезал ему подзатыльник, после чего схватил за автомат и почти насильно вложил в руки.

— Вылезай и стреляй по ним, блядь!

— Нет!

По кузову снова застучали выстрелы, и Пашка вдруг снова врубил переднюю передачу и газанул вперед. Он же совсем не в адеквате, он просто не соображает, что делает. И если я выйду, то он просто уедет, и все. Мы останемся посреди трассы без транспорта.

Тогда я вскинул автомат, прицелился ему в затылок и нажал на спуск. Коротко трескнул выстрел, и механик опрокинулся вперед, лицом в рулевое колесо. Он сам сделал свой выбор: не хотел сражаться с чужими, так придется умирать от пуль своих.

Я перебрался через тело Овода, чтобы прикрыться от пулемета бортом броневика, открыл дверь и спрыгнул наружу. Пригнулся, увидев дульную вспышку на крыше здания спереди. Пули просвистели над моей головой, отрикошетили от брони. Я тут же вскинул автомат, прицелился и выпустил несколько коротких очередей в ту сторону. И увидел свесившееся с крыши тело.

Заметил движение правее, тут же повернулся, выстрелил еще раз. Блядь, ну вот почему ни у кого не оказалось оптики с переменной кратностью, хули тут толку от коллиматора.

С этой стороны больше не стреляли, да и пулемет с той затих. Целей они не видели, и похоже уже поняли, что по броне «Тигра» палить никакого смысла не имеет. Я рванулся к краю борта, прижался к нему.

Увидел через лобовое стекло Олега, на которого навалился Степаныч. Мертв, бронежилет сбоку изорван попаданиями, как раз под рукой, а плиты там нет. И ремней в машине нет, они конструкцией не предусмотрены. Но в руках держит рацию. Значит, меня услышит.

Как они вылезут-то?

— Выбивай лобовуху! — приказал я. — Ногой! И выходите, я прикрою, как смогу!

Нас сейчас видеть не должны. И вообще, нас, скорее всего, атаковала небольшая группа, иначе здесь на каждой крыше по стрелку сидело бы. А их не так много.

Олег понял, кое-как спихнул с себя труп старика, а потом ударил ногой в лобовое стекло. Один раз, второй, третий и после этого ему удалось высадить его. И он тут же полез наружу. Я высунулся и высадил остатки магазина куда-то в сторону врага, в белый свет, как в копеечку.

Подросток выбрался и тут же забежал за «буханку», скрылся за ней. Автомат он держал в руках, не потерял. Высунулся и тоже высадил куда-то туда несколько коротких. Вряд ли он сумел так быстро сориентироваться и увидеть врага, скорее всего наугад палил.

Снова грохнул пулемет, и мимо просвистело несколько пуль. Я сменил магазин, и увидел, как из машины вылезает Лика. Правая часть ее лица была покрыта кровью, видимо, при ударе рассекло скулу. Она повернулась, явно собираясь помочь кому-то выбраться.

Я снова высунулся, и опять выпалил весь магазин одной очередью, не чтобы попасть, а чтобы заставить залечь, чтобы прикрыть. Снова ударила винтовка, и меня швырнуло назад за машину. Ноги подогнулись, и я упал.

Снова жужжание, снова белые вспышки, снова дроны, хотя небо чистое, их нет. Да что вообще, еб твою мать, такое со мной происходит?

Опустив взгляд, я увидел на бронежилете дыру. Сам не знаю почему, просунул в нее палец, и почувствовал осколки плиты. Боли не было, но в животе запекло, и, но нему потекло теплое.

— Край! — Лика рванулась в мою сторону, и я уже представил, как ее тело швырнет в сторону пулеметная очередь. И действительно грохнуло, но она успела, подбежала ко мне, упала на колени рядом.

Еще я увидел, как из «буханки» выбралась Наташа, и спряталась за ней, за спиной Олега. Карабина у нее не было, зато в руках уже был пистолет. Отважная девочка, жаль только, что от этого мало толку будет.

— Край! — снова крикнула Лика, схватила меня за плечи.

— Отойди! — прорычал я. — Не мешай!

Подсумок аптечки на груди, я заценить успел, собирали его с умом. Рванул молнию, увидел бинты, ручку, ножницы, но это не то, что мне нужно. Нужное в инъекторах. Вот один — синий, там синтетический аналог морфина, только лишенный побочных эффектов и не вызывающий зависимости. Боль убирает. И второй, с фиолетовой — «Густотин». Он не даст мне умереть от кровотечения и шока.

Сорвал зубами крышку с одного и долбанул им себя в бедро, через штаны. Боли от укола я не почувствовал, потому что проснулась другая — от раны в живот. Говорят, что болеть у человека может только одна часть тела. Мол, центры в мозгу, все такое. Может быть, так и есть, а возможно просто игла очень тонкая.

Теперь «Густотин» туда же. Это средство просто так лучше не использовать, можно инфаркт словить, но вот сейчас, с пулей в брюхе, мне терять уже нечего. Одна надежда остается, что выберемся, что сможем до места доехать, что нас выпустят с полуострова. Как же нехорошо получилось, сука.

Я приподнялся, снова сменил магазин на полный, потом встал, прислонившись спиной к борту броневика. Мне там, скорее