"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

– Очень любопытно, золотой дракончик, – повторила старуха, подойдя к Илидору.

С Хшссторгой был эльф – разумеется, не могла же драконица ходить одна по машинному крылу, но эльфа Илидор едва заметил.

Он смотрел на Хшссторгу снизу вверх и чувствовал себя не то что «дракончиком», а совсем маленьким драконышем, который сейчас, наверное, получит взбучку. Кочерга знает по какой причине, но получит. Старухам вроде Хшссторги не очень-то нужны причины, и старухи вроде Хшссторги не очень-то жалуют шумных драконышей.

Искристо-белые глаза впились в лицо Илидора, ощупали и обнюхали его, и морщины на лице старой драконицы сложились в слегка разочарованное выражение.

Эльф нетерпеливо цокнул языком, Хшссторга сделала вид, что не услышала.

– Ты не понял, чем владеешь, – продребезжала она Илидору, поджала тонкие губы и прошла мимо золотого дракона, как мимо тумбы. – Что же, я всегда говорила, что ты туповат. Впрочем, это не так важно для тебя, ведь золото самодостаточно.

– Эй, не уходи, – воззвал к узкой брюзгливой спине Илидор, – ты так очаровательно подходишь этому безумному месту, зачем тебе быть где-то ещё?

Драконица фыркнула и пропала за дверью вместе с эльфом, – а ведь Илидор на самом деле предпочёл бы её общество этой глухой тишине, запаху холодного металла и машинного масла.

Что делала тут Хшссторга, навещала кого-то в соседней машинной? Или ходила к кому-нибудь из Плохих Драконов? Они жили в камерах недалеко от белой машинной, но все остальные обычно избегали этого места, да и этих драконов тоже. В одной из тех камер держали даже одного из патриархов – слышащего воду Арромееварда: это был вредный и буйный дракон, с которого никогда не снимали цепи, а пол в его камере был присыпан землёй, прокалённой в огне. Это гасило его магию, насколько можно погасить магию дракона без настоящих, живых гномских машин.

Через машинную сподручник определённо повёл Хшссторгу из чистой вредности, чтобы доставить драконице неудобство, ведь сподручник наверняка считал, что ей отнюдь не обязательно было тут шастать, даже если кто-то из учёных и приказал ему сопроводить драконицу.

Едва закрывшись за Хшссторгой, дверь открылась снова, впустила двоих эльфов-сподручников. Илидор всеми силами сдерживал себя, но получалось не то чтобы хорошо, и мысли его были подобны ускоряющемуся речитативу с нарастающей громкостью: «Не паниковать, не-па-ни-ко-вать, непаниковать, НЕПАНИКОВАТЬ!».

Почти невыносимо сложно было Илидору прийти в машинную в сопровождении этих эльфов, страдающих приступами ослоумия, и при этом понимая: в любой момент, пока они шли, можно было перекинуться в дракона, убить всех троих до того, как они поймут, что им это не снится, и улететь из Донкернаса… Если, конечно, удастся преодолеть стены, а стены преодолеть едва ли удастся.

В холмах Айялы воздушные потоки создают природную «крышку», которая не позволяет взлетать достаточно высоко, чтобы перелететь горы. И если бы не эта «крышка», то всех драконов, наверное, держали бы в замке.

Потому улетать из Донкернаса можно лишь через замковые стены, а преодолеть их без сломанных крыльев, без сожжённого кислотой хвоста, без жидкого огня на боках – не так это просто. Раз в несколько лет кто-нибудь из драконов всё-таки пытается улетать, потому стражие эльфы на стенах не отходят от своих машин далеко, особенно по ночам.

Не то чтобы Илидор считал, будто всё это должно его остановить, разумеется.

В конце концов, иногда драконы сбегают из Донкернаса.

Другое дело, что умные драконы сбегают не из Донкернаса, а по пути в какое-нибудь другое место, когда их везут на задания, – где нет стен, утыканных машинами и обвешанных заклинаниями сращения: машина и жидкий огонь, машина и камень, машина и машина помельче. Эльфы, конечно, используют в пути драконоустойчивые клетки, но ведь рано или поздно драконов приходится доставать из них.

А самые умные драконы не сбегают ниоткуда, потому что жить им после этого остаётся дней пять. В лучшем случае – семь. Изредка – месяц. Слово, данное когда-то старейшими, держит надёжней машин на стенах замка.

В последние несколько месяцев у Илидора росла уверенность, что он – единственный, кто может улететь из Донкернаса, не потеряв своего драконьего облика… но бежать ещё рано.

Илидор не знает мира за пределами Донкернаса, он просто не выживет, не спрячется от эльфов, которые будут его искать. Нужно изучать мир. Нужно понимать, куда он может податься, где и как затеряться.

Нужен план.

А пока нет ни знаний, ни пониманий, ни планов – остаётся молчать в тряпицу и терпеть.

Да, терпеть, набираясь опыта и усыпляя бдительность донкернасцев, – это было очень разумное решение, очень взвешенное, но когда эльф с бакенбардами звякнул цепью, тело Илидора вырвало управление у головы, врезало эльфу коленом в нос, боднуло второго эльфа в плечо и почти успело пнуть третьего, но из-за связанных за спиной рук его занесло, и оно с грохотом рухнуло на пол, едва не сломав себе крыло и ключицу.

Третий эльф тут же напрыгнул на дракона, прижал его локти к полу и, поскольку руки оказались заняты, попытался лягнуть его, но Илидор был быстрее, потому эльф хрюкнул, скрючился и временно выбыл из строя, жаль только хватку на локтях не ослабил.

Впрочем, другие двое уже очухались. По лицу и голове драконов бить избегали без особых на то причин: кто знает, что в этой голове сдвинется от удара, но пинков по рёбрам Илидору досталось изрядно, а он сумел ещё несколько раз лягнуть эльфа, который так с него и не слез. В конце концов дракона угомонили, застегнули на его лодыжках кольца вмурованных в стену кандалов с длинной цепью – ходи по машинной сколько влезет, как будто дракон только и мечтает, как бы подойти к машинам поближе и потрогать их. Отвесили ещё несколько пинков.

Руки развязали. Обездвиженный дракон наедине с машинами может и умом рехнуться, а кому нужно такое счастье? Несколько лет назад после ночи в машинной спятила снящая ужас Граххарат, причём она повредилась умом так тихо, что это обнаружили лишь через несколько месяцев, когда множество магов и учёных было вымотано до состояния полной невменяемости – кто ночными кошмарами, кто постоянной сонливостью, а кто, наоборот, бессонницей. Всё это начиналось настолько исподволь и развивалось так медленно, что эльфы даже не заподозрили вмешательства, а обвиняли то пасмурную погоду, то полнолуние, то слишком пряные специи из последней поставки, а потом проблемы со сном настолько всех измотали, что отупевшие учёные и маги