Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

— На них сложно не обращать внимания, — тихо проговорила Вика, незаметно вытирая руку о подол платья. Это хороший знак. Я даже улыбнулся.

— Вовсе не сложно, — я пожал плечами. — Просто помни, что они все — художники. А это накладывает определённый отпечаток…

— Чёрт, — раздался приглушённый голос Мамбова. — А их сюда зачем приволокли?

Я обернулся и увидел, как в зал входят весьма представительные мужчины. Среди них я увидел своего деда, который что-то яростно доказывал мужчине, лет пятидесяти на вид. У мужчины было невозмутимое лицо, очень сильно похожее… Я посмотрел на Олега.

— Наверное, для массовки пригнали. — Предположил я. — Чтобы было кому хлопать, когда мы будем свои заслуженные награды получать. — Я заметил барона Соколова, в этот момент пробивающегося поближе к деду. — Тут, похоже, все родичи присутствующего молодняка. Правда, для многих настойчивое приглашение посмотреть на отпрысков оказалось неожиданным и не слишком приятным. — При этом я, не отрываясь, смотрел на отца Мамбова, отмечая, что его лицо скоро в маску превратится. А ведь он всё, что сына касается, очень близко к сердцу принимает. Просто они очень похожи, и никак не могут договориться. Ну, ничего. Может быть, орден, Сергей Ильич, и очаровательная вдовушка, весьма обеспеченная, к слову, ненадолго заткнут Владимира Мамбова, и он позволит сыну объясниться.

— Его императорское величество, Кречет Пётр Алексеевич, — объявил заскочивший в комнату распорядитель. Ого, нас тут прямо как родных принимают. Укороченный титул, все дела.

Тут двери распахнулись, и вошёл император. Я видел его тотем, избравший его образ, когда боги меня на картину уговаривали. Но тогда я спал, да и обилие вокруг божественных сущностей не давало почувствовать мощь каждого по отдельности. Сейчас же я это прочувствовал каждой порой. Аура силы, многовековой власти и страшного опыта обрушились на наши неподготовленные головы, и шея сама по себе склонилась в поклоне. Всё-таки есть в нас очень многое от наших богов. А в природе всегда работает право сильного.

Девушки все, как одна, присели в глубоком реверансе. Главы весьма уважаемых и сильных родов склонились, подтверждая тем самым право этого человека править.

— Господа и очаровательные дамы, приступим, пожалуй, — глубокий голос отразился от стенок черепной коробки, в которой сейчас царила пустота. Это прозвучало сигналом к тому, чтобы все выпрямились. И я впервые посмотрел императору в лицо.

Вышел Орлов. Сказал короткую витиеватую речь и отступил на шаг, позволяя бледному Дроздову выйти вперёд, чтобы представить Кречету своих воспитанниц.

Всё проводилось в очень сжатом режиме. Имя, выход, поклон, следующая.

Затем слово взял Медведев. Я практически не слушал, о чём он говорит. Наверняка что-то высокопарное о добром и вечном. Всё это время я разглядывал императора. Если он и чувствовал направленные на себя взгляды, а пялился не только я, то вида не подавал.

Началось представление. Медведев сам вызывал своих воспитанников, а в ряду зрителей произошло заметное оживление. Похоже, не только для графа Мамбова оказалось сюрпризом настоящее обучение ребёнка. Потом представили Вику. Кречет смотрел на неё благосклонно и даже поцеловал руку, пожелав удачи на столь трудном поприще.

Нас не вызвали. На лице замершего в ожидании Владимира Мамбова промелькнуло разочарование, а дед нахмурился. Но тут снова вперёд вышел Медведев.

— На нашем курсе по подготовке надёжнейшей опоры трона предусмотрены отработки практических навыков, так называемая «работа в поле». Так получилось, что при выполнении своего задания одна из групп сумела обнаружить, выявить и обезвредить заговор, направленный против безопасности нашей империи. Учитывая беспредельную храбрость, мужество и проявленный профессионализм, группа графа Евгения Рысева была представлена к государственным наградам. А граф Рысев с графом Мамбовым обретут свои награды здесь и сейчас из рук его величества, — пафос речи зашкаливал, но оно того стоило. Особенно выражение лица Владимира Мамбова, который словно трость проглотил. В то время как его тихо поздравляли и хлопали по плечу.

— Граф Олег Владимирович Мамбов, — произнёс Медведев, и Олег на негнущихся ногах принялся отсчитывать те три шага, которые нам позволил сделать распорядитель.

Одновременно с этим Кречет сошёл с небольшого возвышения, на котором стоял до этого момента. Сзади и чуть сбоку от него материализовался подтянутый адъютант, держащий поднос с орденами.

— Отличная работа, граф, — Кречет улыбнулся краешком губ, поправил орден на груди у Мамбова и пожал ему руку. Ну вот, всё совсем не страшно. Сейчас быстренько получим заслуженный орден и пойдём танцевать. Я даже танец станцую. Даже два.

— Граф Евгений Фёдорович Рысев, — я затормозил на пару секунд, затем быстро вышел вперёд. Эти три шага были отмерены очень чётко, потому что остановился я прямо на таком расстоянии, на котором было необходимо.

Кречет взял орден, и мне на шею легла шёлковая лента. Примерно такую же я у Фыры отбивал, только другого цвета.

— Это была отличная работа, граф, — Кречет протянул мне руку, задумчиво осматривая мой белый костюм. Я даже на мгновение подумал, что надо было не выпендриваться и надеть классику, но тут же одёрнул себя. Император пожал мне руку, и тут случилось то, что явно не было предусмотрено протоколом. — А где ваша знаменитая пилка для ногтей?

От внезапности вопроса я впал в ступор. Затем осторожно вытащил футляр с пилкой из нагрудного кармана и протянул его императору.

— Она здесь, ваше величество, — осторожно ответил я. — А откуда вы…

— Молодой князь Вепрев, состоящий на должности камер-паже у её величества, однажды эпатировал двор, появившись с подобной вещью на вечере императрицы. — Кречет задумчиво открыл футляр и вытащил пилку. Повертев её в руке, он усмехнулся, вложил обратно в футляр и протянул его мне. — Я думал, что это он такой оригинал в семействе, отличающимся своей прямолинейностью и крутым нравом. Но Дмитрий Фёдорович меня разубедил, сказав, что с князем всё в порядке, и что впервые эту пилку он увидел в приёмной ректора Академии за полгода до того, как многие столичные франты переняли эту моду. В этой Академии он как раз набирает воинов своего тайного войска и обучает их всякому. И что этой пилкой забавлялся один довольно перспективный, но своевольный юноша.

— Я даже не знаю, что на это ответить, ваше величество, — тихо пробормотал я.

— Я видел вашу картину, Евгений Фёдорович. Признаюсь, я стоял возле неё долгих десять минут,