Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

теснее, чтобы получить хоть часть этой жизни, любви, силы, которая в нем так и бурлила. Внизу живота сладко потянуло, и сердце забилось чаще. Зачем отталкивать его? Зачем отказываться от того, что ей нужно самой?

Миранда потянулась и поцеловала ссадину на его подбородке, лизнула нижнюю губу, убрала темные волосы, упавшие на глаза, которые смотрели на нее с восхищением.

— Сколько можно меня мучить, — шептал он, стягивая бретельку платья с ее плеча. — Ты моя, только моя, Миранда Корвена, всегда была, и будешь.

— А ты? — спросила она.

— А я твой, — подтвердил он, задирая ее платье.

* * *

Родерик быстро шел по коридору за бабочкой, которая уверенно вела его на закрытую часть дворца императора, и вкус пепла во рту становился сильнее с каждым шагом. Какой-то слуга попытался перегородить дорогу, но, встретив его взгляд, испуганно прижался к стене.

Зря он не послушал свою интуицию. Пусть внешность Арнеллы и вводит в заблуждение, но в ней огонь, а с ним не договориться, не потушить.

Если бы с его матерью произошло такое, он тоже бы не стерпел. Вот и она не смогла.

А может, она отправилась на кухню — мелькнула шальная надежда. Ну, мало ли. Вдруг захотелось узнать какой-то рецепт…

Бабочка взмахнула крыльями и повернула в коридор, ведущий к личным покоям.

— Хаос меня раздери, — прошипел Родерик, и из его рта взлетело облачко дыма.

Коридор оказался узким и темным, и только поисковик, как путеводный огонь, светил впереди. Родерик все шел и шел, потом перешел на бег, начиная осознавать — что-то не так, что-то неправильно, он слишком долго идет. А потом стены вдруг раздвинулись, и он зажмурился от хлынувшего света. Поморгав, посмотрел на путника и на бабочку, бьющуюся в его светильнике, потом огляделся: выкрашенные в зеленый цвет стены, на полу пятна крови — явно не лучшая часть дворца.

— Куда ты меня привел? — рявкнул Родерик.

— Туда, где ты должен быть, — ответил путник.

— Где Арнелла?

— Там, где она должна быть.

— Врезать бы тебе, — вздохнул он.

Путник смотрел на него, словно на букашку под ногами, и кулаки чесались — так хотелось стереть с его рожи это равнодушное безучастное выражение. Светло-карие, почти желтые глаза, обветренная кожа, серый плащ с пылью всех дорог — они уже встречались однажды. Но зачем путник привел его сюда?

— Это целительское крыло, — понял Родерик, учуяв запах лекарств, и выпалил: — Моррен.

Путник кивнул и добавил:

— Не подведи его. Ни сейчас, ни потом.

И исчез. Только что был здесь, а моргнул — и нет его. Позади хлопнули двери, по полу затарахтели колесики, Родерик обернулся и встретился взглядом с магичкой воды.

— Мастер Адалхард, — приветливо улыбнулась она ему, придержав тележку, заваленную окровавленными тряпками. — Как поживаете?

Кажется, они уже встречались когда-то, но он, хоть убей, не мог вспомнить ее имени.

— Прекрасно, — пробормотал Родерик. — С Изергастом все в порядке?

— Мы сделали все возможное, — заверила она. — Увы, некромантов лечить тяжелее всего. Его противник пойдет на поправку куда быстрее. Я слышала, что произошло с Джеммой, — добавила она невпопад и вздохнула, а потом бросила на него игривый взгляд. — Вам, наверное, тяжело.

— Я утешился, — бессердечно ответил Родерик. — Где Моррен сейчас?

— По коридору прямо и направо, — сказала она сухо. — Могли бы дать ему прийти в себя. А то не целительское крыло, а проходной двор какой-то.

Отвернувшись так резко, что темные волосы, забранные в хвост, взметнулись, женщина пошла прочь, толкая тележку, а Родерик направился по коридору. Прямо и направо. Почему она сказала — проходной двор. Моррена навещают? Миранда? Или, раз путник решил привести его сюда, то кто-то еще?

Вновь сорвавшись на бег, Родерик помчался по длинному коридору.

* * *

Антрес без стука вошел в комнату, пропахшую смертью, и, приподняв полы пиджака, сел на стул.

— Прочь, — скомандовал он, и парень-целитель шмыгнул мышкой за дверью.

Изергаст повернул голову и уставился на него заплывшим глазом. Зеленая радужка вспыхнула между посиневших век.

— Рад меня видеть? — поинтересовался Антрес, закидывая ногу за ногу. — Я так очень рад.

Осклабившись, он лизнул кривой клык.

— Чего пришел? — просипел Изергаст, и его туго перевязанная грудь приподнялась и опала.

— Поглумиться, конечно, — ответил Антрес. — Видел бы ты свою рожу. Родная мама бы не узнала. Нос, смотрю, собрали кривовато.

Изергаст приподнял руку, ощупал переносицу и поморщился.

— Какой-то мальчишка уделал тебя как… — он задумался. — Я даже не могу подобрать слов. Как младенца, выходит.

Изергаст вздохнул и отвернулся.

— Это странно, — добавил Антрес. — Потому что я хорошо знаю, как ты дерешься. Не понаслышке, так сказать.

Изергаст ухмыльнулся, не поворачивая головы.

— Поначалу ты побеждал, — продолжил Антрес. — Да, пару ударов пропустил, то ли он все же неплох, то ли что-то мешало тебе собраться. Как будто не получалось сохранять обычную отстраненность, да? Как будто ты дрался за что-то очень личное.

— Я никогда не отказываюсь от вызова, — прохрипел Изергаст.

— Ага, — согласился Арнтес. — Драка получилась что надо. Уверен, о ней будут долго говорить. Как и о твоем позорном произрыше. О боги, да ты только посмотри на себя! Он же измочалил тебя до состояния фарша!

Глубоко вздохнув и сцепив зубы, Изергаст сел на койке и уставился на Антреса.

— Все не так уж плохо, — возразил он, разминая пальцы.

— А ведь ты его делал, — покивал Антрес. — Волчонок, конечно, кусался и брыкался, но все же, все же, молодость явно проигрывала опыту.

Изергаст пожал плечами, поморщился и потер след от укуса, а Антрес, выпростав руку, возвел между ними светящуюся перегородку.

— Так меня боишься? — презрительно вздернул брови Изергаст. — Даже когда я, как ты выразился, в состоянии фарша?

— Разумно опасаюсь, — улыбнулся Антрес. — Потому что хорошо тебя знаю. Так вот, в какой-то момент ты, великий и ужасный Моррен Фергюс Изергаст, просто сдулся и перестал нападать.

— Что сказать, — вздохнул Изергаст. — Старею.

— Видимо так, — согласился некромант, склонившись вперед и внимательно уставившись на него. — Потому что я заметил кое-что еще: ты не реагируешь на Шейру. Совсем плох стал? Но, возможно, дело вовсе не