Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

потому предложила Мэтью разделиться на время. Разумеется, настоящей причиной было не это: мне просто хотелось взять небольшую паузу и поразмыслить о нашем разговоре. К тому же теплилась ещё надежда, что Крысолов вернётся.

– …Не везёт так не везёт! И куда она подевалась? – послышалось вдруг раздосадованное; кажется, жаловался на вероломную спутницу какой-то мужчина, причём с явным алманским акцентом.

И, хотя голос ничем не напоминал тот, другой, хорошо знакомый, я не смогла удержаться и обернулась.

Общего с Крысоловом у говорившего был разве что рост. Остальное, от комплекции до костюма, отличалось разительно. Мужчина с алманским акцентом походил фигурой на грушу, а его наряд отличался от повседневного разве что некоторой старомодностью – и цветом: удлинённый пиджак с одной пуговицей имел насыщенный тёмно-красный оттенок. Алая с золотистой отделкой маска словно попала сюда прямиком с карнавала в Серениссиме – вроде бы такая разновидность называлась «гатто», потому что её делали в форме стилизованной кошачьей морды.

Мужчина заметил мой взгляд и галантно поклонился. Я благосклонно кивнула. Переглянувшись со своим собеседником, сухоньким немолодым джентльменом в костюме времён Георга Первого, он подошёл ко мне. Обменявшись приветствиями, предписанными этикетом, мы постепенно разговорились. Незнакомец, очевидно, иностранец, который представился как «Герр Бират», поинтересовался, почему «столь прекрасная леди есть одна». Я честно ответила, что мой спутник ненадолго отошёл, но, кажется, поняли меня превратно.

– Маскарады есть место для непостоянства, есть место для лжи! – оживился Герр Бират. По-аксонски он говорил бегло, но не слишком гладко. – Столь прекрасная леди обещать танцевать со мной, но сбежала! Вот что это есть?

Мне стало смешно.

– Так вы пали жертвой кокетства?

– Да, да! – с готовностью закивал он. – Есть пал жертва, лежу бездыханный, повержен, разорён. Но есть рад, потому что теперь не нужно танцевать. Плохо танцую, есть разочаровал столь прекрасную леди.

– Всё настолько плохо? – не поверила я.

– Хуже, чем говорить аксонский, – серьёзно уверил меня Герр Бират и, заметив мою улыбку, беззвучно расхохотался.

Кажется, он начинал мне нравиться. Не каждый может посмеяться над собою… К тому же я ощущала некоторое родство с ним потому, что нас обоих оставили спутники. Беседа текла непринуждённо. Мы поговорили о том, какая роскошная зима выдалась в Бромли, о традициях праздника в ночь на Сошествие, о лучших напитках для холодного вечера. Когда речь зашла о кофе, Герр Бират шагнул в сторону, не прерывая разглагольствований, и обернулся уже с двумя бокалами в руках, один из которых предложил мне. Красное вино, кажется, сухое; не самый любимый мой сорт. Оттягивая время до глотка, я обвела взглядом зал – и заметила, как быстро удаляется с пустым подносом служанка в сером платье.

В голове у меня точно щёлкнуло что-то.

– Не пейте, – хриплым голосом попросила я.

Герр Бират послушался тут же, к немалому удивлению. К счастью, пригубить вино он не успел. Лисьего Принца нигде не было видно, поэтому пришлось воспользоваться условленным знаком и снять венок.

А дальше колесо событий завертелось с ужасающей скоростью.

Мои путаные объяснения насчёт служанки Мэтью воспринял без грана иронии. Почти сразу явился какой-то бесцветный человек в одежде слуги и забрал бокалы. Затем возник из ниоткуда тот самый старичок, наряженный в костюм эпохи Георга Первого, и увёл помрачневшего Бирата. Уходя, они говорили по-алмански.

Сложить два и два не составило особого труда.

«Интересно, это ли имел в виду дядя Рэйвен, когда говорил, что ночь станет беспокойной?» – промелькнуло в голове.

Спустя два долгих вальса и три контрданса Мэтью извинился и отошёл. Вернулся он мрачный, как гробовщик, и тихо обратился ко мне:

– Думаю, вам следует знать, что вино было отравлено. Ко… Кхм, простите, в горле запершило… Крысы, которым влили его в пасть, погибли. К сожалению, мне придётся испортить вам остаток бала, – повинился он и продолжил металлическим тоном: – Вам придётся снова рассказать о той служанке. Но на сей раз не утаивать ничего. Я должен понять, кому предназначалось вино – вам или вашему собеседнику.

На долю секунды я растерялась. С чего же лучше начать? И о чём можно умолчать? Если вовлечь Крысолова в расследование, последствия окажутся невообразимые. Инкогнито его будет раскрыто. А многие мои безрассудные поступки вроде побега на карнавал или ночной прогулки в театр в неподобающей леди компании станут известны дяде Рэйвену и ещё Небеса знают скольким его подчинённым!

Но и молчать, когда от тебя, возможно, зависят жизни других людей – преступление.

– Что вы знаете о Финоле Дилейни? – решилась я наконец.

Мэтью механически обхватил пальцами собственное запястье и помассировал, точно мышцу у него свело судорогой.

– То, что рассказали мне маркиз Рокпорт и сэр Клэр Черри, которых, в свою очередь, информировал детектив Эллис.

– Мне неизвестно, что именно они вам рассказали. Уточните, пожалуйста, – мягко попросила я, внутренне собираясь.

Говорят, что настоящая леди должна быть слабой, чтобы джентльмены могли проявлять свои лучшие качества… Глупость, право. Даже показывая слабость и уязвимость, леди должна оставаться исключительно сильной внутри и сохранять спокойствие. Если ум в смятении, то даже пирожные к чаю правильно выбрать не получится, а тем более – решить, какие из своих забот доверить джентльмену.

– Дело Патрика Мореля и сопутствующие материалы я изучил полностью, – задумчиво ответил Мэтью. Из-за маски нельзя было увидеть выражение его лица, но мне казалось, что он смотрит на меня слишком уж пристально. О случаях, где замешана Мэлоди, мне тоже хорошо известно, пусть немного трудно привыкнуть к тому, что она и Дилейни – одно и то же лицо. Об «ужине мертвецов» детектив Эллис сообщил совсем недавно. И, разумеется, я знаю об угрозе отобрать у вас жениха.

– Хорошо, – улыбнулась я, хотя на самом деле ситуация складывалась прескверная. – Значит, обойдёмся без долгих предысторий. Думаю, мисс Дилейни могла проникнуть на маскарад. Она, скорее всего, носит светло-голубое платье… с пелериной из очень тонкого кружева, – уточнила я, вспомнив получше одежду воровки, похитившей Крысолова. – Также здесь, на балу, есть… точнее, был один человек, который… с которым мне очень хотелось танцевать.

Я взяла паузу, переводя дыхание.

– О. – Это было очень короткое и выразительное «О». – Вам хотелось бы танцевать с ним только сейчас – или?..

Меня пробрало дрожью. Мэтью, не зная того, повторил вопрос Крысолова.

– Не знаю.

– Значит, не только сейчас, – продолжил он тихо. – Иначе бы вы не колебались.