Когда Зеленая Звезда померкла - Ничтцин Дайлхис

Великий Эфир-Торп под управлением Хула Джока плавно мчался в космическом пространстве. А кто лучше подходил для этой задачи? Разве не он был нашим принцем войны, знакомым со всеми известными приемами нападения и обороны? Несомненно, тот, чей искусный мозг мог управлять целыми флотами и армиями, был наиболее логичной кандидатурой для того, чтобы управлять нашим единственным кораблем, направлять его и, если возникнет необходимость, сражаться на нём!

Подумав об этом, я спросил его небрежно, но с любопытством:

– Хул Джок, если езмляне обидятся на наши вопросы и прикажут нам убираться, что ты будешь делать?

– Уберусь! – добродушно ухмыльнулся великан.

– Ты не собираешься сражаться, если на нас нападут?

– Хм! – проворчал он. – Это ж другое дело! Ни одна раса ни на одной планете не может похвастаться тем, что она безнаказанно напала на Эфир-Торп Венхеса. По крайней мере, – решительно добавил он, – пока Хул Джок носит на груди эмблему Петлекреста!

– А если там мор? – продолжил допытываться я.

– Вир Дакс знает об этом больше, чем я, – коротко ответил он.

– А если– – начал я, но гигант убрал одну руку с рычага управления и сжал своими огромными толстыми пальцами мое плечо, чуть не раздавив его.

– Если, – прорычал он, – ты не перестанешь болтать, пока я нахожусь на дежурстве, я наверняка вышвырну тебя через люк этой боевой рубки в космос, и там ты сможешь выйти на собственную орбиту в качестве маленькой хитрой планетки! Ответ понятен?

Да. Я улыбнулся ему, потому что знал нашего великана, и он улыбнулся в ответ. Но он был совершенно прав. В конце концов, предположения – это попытки глупцов предвосхитить будущее. Лучше подождать и увидеть всё в реальности.

А что касается предположений, то никому и в голову не могло прийти такое кошмарное положение дел, какое мы застали по прибытии.

Слабое, тусклое и зловещее красноватое свечение первым известило нас о том, что мы приближаемся к месту назначения. В действительности это была атмосфера Езмли; густая, мутная, вязкая, как сырой дым.

На самом деле, она была настолько плотной, что возникла необходимость снизить скорость нашего Эфир-Торпа, чтобы сильное трение, возникающее при прохождении сквозь неё, не расплавило практически не поддающиеся плавлению пластины из Берулиона – металла, из которого был построен Эфир-Торп. И чем ближе мы подбирались к поверхности Езмли, тем медленнее из-за этого нам приходилось двигаться.

Но вот, наконец, мы, не торопясь, заскользили над самой поверхностью, и, о, какая картина запустения предстала нашим глазам! Случилось так, что первым мы увидели то место, где когда-то стоял огромный город. Я говорю «стоял», потому что теперь там были всего лишь груды развалин, да кое-где еще вырисовывались очертания огромных зданий; но даже они находились на последних стадиях разрушения, готовые рассыпаться в любой момент.

На самом деле, одно здание действительно рухнуло с глухим грохотом от вибрации, вызванной прохождением нашего Эфир-Торпа – а ведь мы находились на расстоянии доброй полумили от него, когда оно упало!

Напрасно мы трубили в наш неблагозвучный хутар; мы не смогли обнаружить никаких признаков жизни, как ни напрягали глаза. Это был мертвый город. Неужели вся Езмля была такой?

Оставив позади этот памятник великому прошлому, мы очутились на открытой местности. И здесь царило все то же мертвящее запустение. Нигде не было видно ни поселений, ни следов жизни – ни птиц, ни животных, ни людей. Нигде не было видно признаков возделывания земли, и даже дикорастущих растений почти не было видно. Ничего, кроме серо-коричневой земли и уныло окрашенных скал, кое-где виднелись единичные тусклые, серовато-зеленые кустарники, низкорослые и искривленные.

В конце концов мы добрались до невысокой горной гряды, скалистой, мрачной и наводящей тоску. Пролетая низко над ней, мы впервые с тех пор, как прибыли на Езмлю, увидели воду. В довольно широкой долине мы заметили лениво извивающуюся узкую ленту медленно текущей жидкости свинцового оттенка.

Рон Ти, находившийся в тот момент у руля, успешно посадил наше судно. Эта долина, особенно непосредственно вблизи берегов ручья, была самым плодородным местом, из виденных нами до сих пор. Там росло несколько довольно высоких деревьев, а кое-где виднелись заросли бледно-зеленого кустарника высотой с рост Хула Джока или даже выше. Но и стволы деревьев, и кусты были покрыты тускло-красными, ярко-фиолетовыми и кричаще-желтыми грибами. Вир Дакс, едва взглянув на них, заключил, что они настолько ядовиты, что их не только не стоит есть, но даже прикасаться к ним.

И здесь мы нашли местное животное. Я обнаружил его, и каким же удивительным оно было, несмотря на уродливый вид! Оно было похоже на огромную мясную каплю отвратительно-синего цвета, диаметром в два с лишним роста Хула Джока, с зияющим треугольным отверстием вместо рта, в котором торчали алые клыки; и эта пасть находилась в центре раздувшегося тела. В каждом углу рта злобно сверкали овальные, мутные, серебристые глаза.

Что ж, можно сказать, что мне повезло, потому что, прислушавшись к настоятельному требованию Хула Джока, я держал свой бластер в готовности, так что, когда я наткнулся на чудовище, и оно взвилось своей уродливой тушей в воздух – как, я не знаю, потому что я не увидел у него ни ног, ни крыльев – и уже собиралось рухнуть на меня, но я инстинктивно утопил кнопку спуска крошечного бластера, и мерзкая тварь исчезла – за исключением нескольких фрагментов ее краёв – превращенная в ничто колебаниями, исходящими от этого мощного маленького дезинтегратора.

Я впервые использовал это ужасающее устройство, и был потрясен скоростью и эффективностью его работы.

Бластер не издал ни звука – он никогда не шумит, как и большие Ак-Бластеры, являющиеся боевым оружием, используемым на Эфир-Торпах, для стрельбы аннигиляционными разрядами – но это тошнотворное уродство, устранённое мною, издало что-то вроде булькающего шипения при возврате в исходное атомарное состояние; и остальные члены группы, услышав этот звук поспешили к тому месту, где стоял я, дрожа от волнения – Хул Джок был неправ, когда сказал, что это был страх! – и они принялись расспрашивать меня о том, с чем я столкнулся.

Вскоре после этого Хул Джок нашел еще одно и позвал нас всех посмотреть на него, он бросил в него камень размером со свою голову, попав точно в центр его пасти; камень исчез внутри и, по-видимому, был оценен по достоинству, так как оживший кошмар слегка вздрогнул, пошел рябью и затих. Хул Джок испробовал