КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8) - Ольга Войлошникова

Ты, Арсений Парамоныч, зря нас с истеричными барышнями равняешь. Мы — народ служивый и очень даже понимает, что значит порядок и голова на плечах — и когда этого порядка и головы нет. Пусть мы тут, значицца, вольным порядком и больше назначены строить, но на случа́й нападениев наша добровольческая рота под твоё начало встаёт, так и знай, — деды одобрительно загудели. — А фильму посмотреть можно — отчего бы и не посмотреть, да, братцы?

Видно было, что у атамана аж гора с плеч упала:

— Вот за что я служивый люд люблю и уважаю — так это за понимание! Проходите в большой зал, господа хорошие. Через десять минут просмотр начнётся.

И пока людской поток тёк мимо него на выход, Арсений Парамонович ловерительно сказал:

— То ли дело — казаки! Всё с пониманием. Не то что эти…

— Барышни? — догадался я.

— Ну! «Женская добровольческая рота», будь она неладна! Как прибыли — кажный день их уговариваю, две недели подряд. Так нет же! Вбили себе в головёнки, что я это специально затеял, чтобы, значицца, напугать их и по домам отправить. Как это…

— «Лишить славы», поди?

— Во! Точно! Курицы, мать их итить… Одна только польза, что деда ейный, князь Острожский, периодически денег Индийскому Казачьему с барского плеча подкидывает. Прям напрямую, вроде как анонимные пожертвования. А мы уж тут их тратим на всякое нужное. Иначе бы совсем кисло было.

— Так они что — не представляют, с чем им столкнуться придётся? — дошёл до меня во всей полноте ужас и идиотизм ситуации.

— Представь себе, твоя светлость. Чё ты думаешь, я так рад, что иркутские сразу с пониманием?

И мы пошли смотреть кино. Да, и я, ещё раз. Лишним не будет.

Просмотр на дедов произвёл впечатление очень правильное. Зубоскалить они меньше не стали, но серьёзности прибавили. Да и темпа в работе. Разбившись на несколько бригад, они со страшной скоростью уменьшали запас завезённых стройматериалов.

Самые слабые места какие? Козе понятно — там, где во внешних стенах зияли проломы и провалы. У меня вообще было предположение, что их сами англы, уходя, и устроили. Да и главные ворота крепости — пропускной пункт — выглядели, на общий взгляд, слабовато. Вот на этот вход атаман и попросил обратить особое внимание. Оченна джунгли почему-то любили этот вход атаковать.

Подозреваю, Арсений Парамонович не предполагал, какой результат получит спустя буквально неделю.

Бригады дедов превратили пропускной пункт в мини-крепость. Да кого там «мини»? Невзирая на общую неказистость, за прошедшую неделю «Коршунова застава» выросла аж на три этажа плюс обзавелась несколькими рядами колючей проволоки на здоровенных кольях. И по-моему, деды туда почти всё свое оружие стаскали. А было его изрядно. Единственное — артиллерист Иванов только пушки себе урвал, да и то, только после пояснений, что некуда их на КПП поставить. А вот на стене они эту самую КПП удачно прикроют. И место лично выбранное показал. Старым казакам возразить на это нечего было. Хоть и хмурились. Хмурились, жевали вислые седые усы, а таки согласились — подполковник дело своё знал туго!

На прочих слабых участках тоже шла работа, но… объять необъятное в крайне сжатые сроки вряд ли получилось бы. Восстановление крепости шло лихорадочными темпами. С каждым днём внутри росло ощущение, что час очередного «прорыва джунглей» приближается.

И вот он наступил.

ДЖУНГЛИ ИДУТ!

— Внимание! Замечены силы противника!

Металлический голос, раздавшийся из чёрного рупора, подкинул нас всех от импровизированного стола — снарядного ящика, заставленного банками с тушёнкой, нарезанным хлебом и здоровенной бадьёй с кофе…

— К бою! По штатному расписанию!

«По штатному расписанию» значило, что «Пантера» и Сэнго уходили к самому большому разлому в наружных стенах. Для общего усиления. Там, оно конечно, бетонные стены мало-мало подправили, камни уложили, но всё ж таки, когда над твоей головой СБШ возвышается, это прям мораль поднимает.

«Саранча» и Хотару направлялись к главным воротам. Там тоже всё не слава Богу ещё было. Колючку натянули, из брёвен укреплённый коридор, и из башен — пулемёты, но лишним не будет! Атаман распорядился, что «Детины» и «Змеи» пока останутся в глубине крепости. Слишком они здоровые, так-то их надо бы в сторонку от крепости перебазировать, на специальную площадку для тяжей. А то ка-ак пульнут ракетой куда не туда — своих положат. Но несмотря на всё усердие строительных бригад, полностью полосу отчуждения восстановить не удалось. Поэтому пока так. Зато, если кто прорвётся, подмогнут пулемётами. Экипажи ТБШ морщились и пытались возражать, что мол, «да они, да ни в жисть…», но ракеты — они такие штуки, с точностью у них не очень…

А мы с Айко выдвигались на самый пропускной пункт. К дедам.

Самое для меня странное, что та женская рота тоже занимала место по «боевому». Дамочки вытребовали себе место на стене крепости. Они «тоже собирались исполнять свой долг перед Родиной», как пафосно заявила княжна Острожская. Атаман поставил их на участок с самой высокой стеной, укрепил, аж четырьмя(!) пулемётами, и мы все искренне надеялись, что этого хватит. Таки ж они оборотницы все или как? Вот не болит голова у дятла! А у нас с этими дамочками — болела! И никакие пожертвования причиняемую ими нервозность перевесить не могли.

Во-от.

Прискакали мы на КПП, а там уже всё готово. Батяня из верхнего этажа бойницы высунулся, махнул мне рукой призывая к вниманию и крикнул:

— Илюха, твою мать, светлость, ты, главное, под клинки и пулемёты не лезь!

— Какие ещё клинки? Вы чего, со зверьми в рукопашную собираетесь биться?

— Агась! — Из дверей КПП вышли пятеро старых казаков. — Ты это… Коршун-младший, правда, дай шашками помахать… А то с Турецкой не довелось нормально размяться!

Идущий впереди дядя Родя Бессонов покачал в руках две шашки:

— Иех! Разряжаются тут быстро, но часа на три должно хватить!

— Чего разряжаются? — я всё ещё не мог понять, как казаки собираются?..

— Н-на! Н-на! — и у толстенного, в мой охват, бревна появилось заострённое навершие.

— Это как, ядрёна колупайка⁈ — Я, конечно, видел, что могут делать казаки шашками, но тут же — с полметра сухой древесины!

— А вот так, твоя светлость! С Туретчины привёз, ещё лет пятнадцать назад, с какого-то мамлюка снял. Щас таких не делают.

— Он ими однажды ствол у пушки на бублики нарубил… — подошёл еще один казак