КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8) - Ольга Войлошникова

— Ой, да было-то по пьяни раз! Ты мне сколько ещё тот случа́й поминать будешь?

Вообще, видеть таких привычных у нас в деревне казаков в боевой обстановке было очень странно. И страшно. Такие незамысловатые до́ма, тут они словно сбросили маски и даже двигались с ленивой грацией…

— Ну чё? Дело до триариев дошло. Или как латиняне древние говаривали — «Рес ад триариос венит!» — хлопнул меня по плечу наш библиотекарь Карлукский, дядя Тёма Шугуров.

Ужас просто, как война людей меняет!

А мы — вообще медведем стали.

Но так-то да!

— Внимание! — жестяно рявкнуло сверху. — Первая волна!

Я перекинулся в Зверя и немного отошёл в сторону. Интересно же, чего тут сейчас будет? Пятёрка старичков выстроилась позади шлагбаума, словно обозначая границу, за которую заходить не рекомендуется. Ну и мы, с невидимой пока Айко, чуть правее.

Вначале мы услышали звук. Вой, рёв, какое-то взвизгивание… А потом на нас потёк сплошной вал. Первыми прибежали собаки. Ну как собаки? У нас таких шавками зовут. Низенькие, рыжие, худые. Только вот бежали они сплошной волной. Как ковёр шевелящийся. Ну и понеслась! Первые собаки бросились на пятёрку сумасшедших. И, если честно, я аж рот раззявил — как пять мельниц кровавых кто закрутил, деды выделывали клинками каждый что-то своё, но выглядело это феерически страшно. Словно каждый взмах бросал вперёд на нападавших волны крови и обрубки тварей, что даже ценой своей жизни старались дотянуться до бойцов. А дотянуться не получалось!

А вот и пулемёты из бойниц КПП вступили. А потом мне не до наблюдения за окружением стало. Каждый взмах когтей уносил по три-четыре твари, но их было просто не сосчитать! Я прыгал, крутился из стороны в сторону и рвал, рвал всё, что видел. О! обезьянки пошли! Эти больше верещали, чем реально могли что-то сделать белому мишке. Иногда я дольше тратил времени на стряхивание их тушек с когтей. А потом перестал обращать на это внимание. Сами свалятся. Или разорвутся на куски!

Почему-то не удавалось в себе даже ярость вызвать. Просто — безликое мясо, тупо прущее на нас и так же тупо мрущее. В себя меня привёл рёв Айко:

— Там тигры-оборотни!

Она частично проявилась рядом, угвазданная кровью по уши. Это было бы даже красиво — как если на стеклянную статую лисы плеснуть красным.

— Давай, показывай!

Мы бросились вперёд сквозь прущую на нас Индию.

И если лиса умудрялась молниеносно выкусывать противников, то мне с моей тушей, пришлось каждый метр взмахивать лапами, скашивая всю эту сумасшедшую живность, буквально прорывая себе путь. А потом мы выскочили в пустоту. В середине полянки стояли три тигра, и живность обтекала их по кругу, оставляя вокруг метров десять пустоты. Словно ринг какой? А, может, и специально так…

— Илья Коршунов? — прошипел один, судорожно лупя себя по бокам хвостом.

Нервничает, ага!

— Он самый. А ты кто, покойничек? Представься хоть!

— Ты наглец! Я — Кесари Асаф Бадахар! И сегодня твоё пребывание на нашей земле закончится!

— Много слов. Иди сюда, тигр!

А чего он? Тот казацкий тигра, которого я на Дальнем Востоке встречал — даже и покрупнее будет! А в драке зверей почти всегда побеждает самый крупный и сильный! Хотя это я чего-то погорячился. Вот Айко взять. Ей её хвост вернуть, она тут всех в одну каску раскатает. Но этот-то…

Он боится!

Да вижу — вон как хвостом метёт. Но драться всерьёз будет!

Можно?

Конечно! Урой этого кошака!

Да-а-а!

02. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

АТАКА СБИТА

Наш рёв рванул воздух так, что все три тигра аж на задние лапы присели. А вот выпрямиться этот Кесари-как-его-там не успел. Зверь прыгнул на него сверху, и встречный удар когтистыми лапами только бессильно стёк по выставленным в последний момент щитам. А потом под лапами что-то хрустнуло, тигр жалобно мяукнул, словно огромный котёнок — и всё.

Словно повторяя мои мысли, один из тигров неверяще произнёс:

— И всё? И всё? Как же так, Асаф⁈ — а потом с рёвом бросился на меня.

Ну и кто ему доктор? Уж не я — точно. Зверь просто снёс ему ударом лапы полголовы. И на этом всё кончилось.

— Ну? — рыкнул я. — Ты следующий!

Следующая. Это самка.

Тигрица, полуприсев на все четыре лапы, судорожно переводила взгляд с медленно проявляющихся двух мужских тел на меня.

Чего? А её эти горе-кошаки зачем притащили? О нет! Если ещё и эта щас мне в верности… не-е-е!

— Вали отсюда, пока цела, дура! — зарычал я на неё.

— Не могу, — вдруг всхлипнула тигрица.

— Почему? — Я сел на задницу. — Мы ж тебя отпускаем!

— Ноги не держат… Простите, а кто «мы»? — неожиданно спросила она.

— Айко, проявись, а? — попросил я

— Ну, так неинтересно! — пробурчала лиса, медленно снимая невидимость позади присевшей до самой земли тигрицы.

— А-а-а! Мя-ама! — заорала та почему-то по-русски и… упала в обморок. А может, вообще сердце отказало?

Не-е, жива. В отрубе только. А давай, а давай… — Зверь неожиданно для меня хихикнул.

Ты чего?

А давай её тоже барсу сплавим? Так-то она тигрица, ему в самый раз будет, а? Не то, что эта змеюка!

Ты больной! Но идея хороша. Смешная!

Я улыбнулся.

— Илья, пожалуйста, не улыбайся, когда ты медведь. Это страшно даже для меня. — содрогнулась лиса.

— Ой, да ладно, Айко! Ты тут самый страшный зверь!

— Я красивая! Ты сам говорил! А чего улыбался, правда? — Лиса села около валяющейся тушки тигрицы. — Зная твой характер…

— Не, это я так, шкоду задумал. Прям в лучших ваших традициях. Бери эту кошку и в лагерь отволоки. И запри куда. Но чтоб жива была!

— Илья-я! Ты опять женщин к себе тащишь? — Лиса аж отпрыгнула от тигрицы. Пару раз щёлкнула пастью, перекусив меж делом каких-то свиней, что продолжали бежать, огибая нас по кругу, и вернулась ко мне. И смотрит вопросительно так.

— Ага, теперь вот точно специально тащу. Но не себе!

— А-а-а… Бедный майор, — сразу поняла меня Айко.

Но больше не спорила. Схватила тигрицу и исчезла вместе с ней.

Ну