Башни Латераны - Виталий Хонихоев

— Слыхал? Наёмники в «Трех Башнях» объявились! Набирают рекрутов, говорят оплата золотом! — услышал он краем уха и остановился. Один горожанин, одетый в добротную куртку и штаны с подвязками — размахивал руками перед лицом у другого, который выглядел поскромнее — в холщевую робу с гербом ремесленной гильдии на груди.

— Да ну и катись они полем. — в ответ говорит его собеседник: — это золото чтобы заработать нужно кровушкой своей заплатить. Это ж наемники! Долго они не живут.

— Ты чего? У них оплата за каждый день! Каждый день получаешь оплату, даже если не войны нет и делать ничего не надо, представляешь? Сидишь себе на заднице, а денежки капают!

— Зато как начнут сызнова его величества Арнульф и Гартман меж собой спор вести, так тебя на первую линию пикинеров и бросят. Под огонь благочестивых магусов. — кивает ремесленник: — ты бы лучше в карты прекращал играть, и то толку было бы больше.

— Да ты ничего не понимаешь! — машет руками хорошо одетый горожанин: — это же Черные Пики! У них и потерь почти никогда не бывает! У них командиром Курт Ронингем, Полночный Волк! Они в золоте просто купаются!

— Да ну. — скептически качает головой ремесленник: — если они такие крутые зачем им такие неудачники как ты? И потом, если потерь у них не бывает, зачем они рекрутов ищут?

— Наверное хотят полноценную роту создать. — пожимает плечами хорошо одетый: — слышал я…

Но Леон уже не слушает разговор, он торопится дальше. Наемники в городе? Обычное дело несмотря на то, что город Вардоса стоял на окраине всех этих распрей за королевства, наемники не были такой уж редкостью. Но полноценная рота наемников, проводящая набор в свои ряды — это было интересно. Говорили, что самую быструю и блистательную карьеру можно сделать именно наемником, чего стоит только герцог Сальверио Мальдера, который начинал простым наемником, в копейном строю. Однако же и закончить карьеру будучи наемником тоже можно было очень быстро — в первом же бою прилетит фаерболл от магикусов и все, приплыли.

Так, краем уха выслушивая городские сплетни и переругивания лавочников с клиентами о дороговизне, он пошел дальше, ускоряя шаг. Не дай бог опоздает, он конечно же вышел пораньше, но все же.

Шагая по мостовой, Лео подошёл к самому сердцу Вардосы — площади Святого Рудольфа, где громоздилось лучшее здание города, кафедральная церковь выстроенная на деньги деда нынешнего правителя Вардосы, старого барона Хельмута. Громадные резные двери из чёрного дуба, обитые потемневшей медью, зияли полумраком, над входом днём и ночью горело вечное ламповое пламя. На гранитных ступенях ползали тени монахов, одетых в серые рясы; звон их колокольцев разносился по округе, сливаясь с дрожащими переливами органа из-под приоткрытых створок.

Пахло ладаном, воском и прохладным камнем; в нишах стен стояли статуи — одни с небесно строгими лицами, другие — грозные, со знаками защиты во вздёрнутых руках. Около церкви уже выстроились в шеренгу послушники — собирали подаяние на приют и ухитрялись ловко различать, где в длинной очереди крестится доброхот, а где жмёт кошелёк. Маленькая старушонка, торопясь, сыпала монеты ладонь подростка:

— Получи, сынок, помолись за мою внучку — чтоб росла крепкой и доброй…

— Слышал, — вполголоса шептал один послушник другому, — что новый серебряный дар из дома Лейхтгаузенов передали для алтаря…

— Ага, и отец Георгий грозится отслужить особый молебен во имя единства королей… — второго тут же одёрнули, и он спрятал улыбку, будто в церкви и шептать можно только о святых.

Лео задержался на ступенях всего на миг, впитывая холод и свет витражей, а потом поспешил свернуть к переулку. Но не успел он шагнуть к воротам Академии, как услышал нарастающий ритм копыт — резкий и угрожающий. По центральной мостовой с грохотом вылетела лакированная тёмно-зелёная карета, по бокам которой висел герб: золотая чаша с лазурным крестом — весь город знал, это кортеж Конрада фон Маршальта, правой руки городского магистрата и главы цеховой управы.

Четверо конных в тяжёлых плащах с мундштуками сопровождали карету. Один из них, высокий всадник в серебряном шлеме, махнул кнутом:

— С дороги! — голос его резанул воздух. Лео инстинктивно отпрыгнул на узкий деревянный настил вдоль фасада лавки, мешок ударился о влажную стену, а каблуки лишь чудом не соскользнули.

Всадники кортежа и карета пронеслись мимо под стук копыт.Брызги от копыт и грязь с мостовой окатили полы куртки Лео и он вполголоса выругался, испытывая досаду. Опять матушке лишняя забота, куртку стирать… а грязным в Академию ходить не след.

— Чтобы тебя пополам стукнуло и раздуло, — выругался старик с обочины вслед карете, но тут же спохватился и перекрестился на статую Архангела, будто боясь накликать беду.

Лео вздохнул и нервно поправил торбу. Здесь, в центре города, все было пропитано чужой властью — здание церкви и особняки вельмож казались неприступными, тяжёлыми, холодными. И даже лёгкий звон колоколов теперь казался не благословением, а невидимой чертой, которую нельзя было переступить простому ученику из ремесленного дома.

Он постоял немного, приводя в порядок себя и свои мысли, и двинулся дальше — к воротам Академии, туда, где начиналась другая, не менее суровая, но уже своя, школьная жизнь.

Кованые, украшенные замысловатыми узорами, с магическими символами, ворота Академии являли собой величественное зрелище. Над ними возвышался старинный герб города и филигранно вырезанные фигуры трёх древних магов, глядящих вдаль с вечно строгим выражением, будто осуждая нерадивых студизиосов.

У ворот уже толпились студенты. Некоторые, особенно первогодки из богатых семей, держались ближе друг к другу, изредка посматривая на простоватых учеников, как на что-то вроде городской суеты: с любопытством, но чуть снисходительно. Было видно, кто здесь аристократ, а кто, как Лео, прохожий меж двух миров: порой кто-нибудь поправит дорогую мантию или бросит небрежный взгляд на чужой вытертый воротничок.

Девушки из купеческих домов смеялись над чем-то своим возле колоннады, а несколько старших учеников лениво обсуждали последние городские новости, перемежая речь небрежными магическими терминами.

Лео прошёл под аркой ворот — магическая печать едва заметно вспыхнула, сканируя его, и привычно дрогнула в знак допуска. За воротами шум и суета стихли: здесь воздух казался чище, звуки глуше, а тени деревьев ― длиннее и строже. Двор Академии был выложен светло-серым камнем, посредине мерцал круглый фонтан с невидимой руной,