Только об этом не пишите! - Sally KS

Ведьма не замужем. Если у нее есть ребенок, то это обычно девочка. У ведьмы красивые волосы, даже если она за ними вообще не ухаживает. Ведьма любит добавить в одежду необычный элемент или украшение, даже если носит униформу или соблюдает дресс-код. Равнодушна к кофе и обычно пьет травяной чай. Умеет снимать боль. Может угадывать опасность, поэтому никогда не сядет в транспорт, который попадет в аварию, и не пойдет под крышей, с которой упадет кирпич. Слежку она тоже может почувствовать, поэтому лучше общаться с ней напрямую и открыто, так получится усыпить бдительность.

Если ведьма хочет кого-то извести, она не будет шептать заклинания или проводить киношные ритуалы. Ей достаточно собрать негативную энергию и прицельно запустить ею в противника. Крайне редко это приводит к гибели человека, скорее просто к неприятностям — сломал ногу, ошпарился кипятком, потерял деньги. Вот на этом Стас и планировал поймать злоумышленницу: человек, который пожелал смерти тем троим и исполнил свой замысел, должен быть на них очень зол. В спокойном состоянии и хорошем настроении ведьма наколдовать беду не может, а сильную смертельную злость скрыть невозможно. Этому обязательно есть свидетели. Значит, нужно выяснить, кого разозлили покойники до того, как упокоились. Ведьмы, которые стараются жить обычной жизнью, пачками на тот свет не отправляют: и сил недостаточно, и слишком много негативной энергии быстро истощает. Серийная колдунья-убийца ничего другого не может держать в голове, только желание навредить. А такие патологические личности, слава мировому порядку, очень редки и быстро себя выдают. Возможно, здешняя просто сама не знает о своих способностях? Тогда она натворит бед.

Главное, не разозлить ведьму самому. Казаться милым и безобидным наивным болтуном.

Без четверти десять в кабинет стремительно вошел объект номер один. Стас с интересом посмотрел на женщину, которая не должна была узнать, почему у нее сегодня выдалось такое тяжелое утро. Это она писала статью о таксистах и претендовала на звание лучшего репортера. Стас предположил, что главной подозреваемой, неприветливой невыспавшейся брюнетке в черной косухе, принадлежит стол под мишенью, но она села к чайному набору, даже не заметив новичка.

Он поднялся с места и широко улыбнулся:

— Доброе утро! Я Стас, с сегодняшнего дня я здесь стажер.

Глава 1

Тех, кто жмет дверной звонок долго-долго, журналист Лава Кирьянова била бы палкой до тех пор, пока не устанет палка. От первого дребезжания она проснулась с лихорадочным сердцебиением, но затаилась: вдруг кто-то разок несмешно пошутил и теперь уйдет? Проверила время на мобильнике: шесть утра и шесть пропущенных с неизвестных номеров. За первым трезвоном пришел второй, третий, четвертый… Значит, визитер, кем бы он ни был, не отвяжется.

Она неловко спросонья побрела к дверям. По пути захватила босой ногой только одну тапочку, а по второй промахнулась.

— Кто там? — гаркнула так сурово, чтобы человек безоружный сразу ответил «извините, ошибся». Но ответ был другим:

— Полиция. Откройте, пожалуйста, Лава Аркадьевна. У вас в квартире на Чкалова ЧП. Нужно проехать туда.

Да за что… Какого лешего… Неужели богатенькая студенточка, девочка-припевочка, что-то натворила? Или натворили с ней? Ведь чувствовала, что неправильно выбрала квартиросъемщицу… Как только увидела ее розового медвежонка с красным сердцем — сразу кольнуло неприязнью.

— Одеваюсь! — злобно рыкнула хозяйка.

Хотя она и работала криминальным репортером уже несколько лет, самой попадать в сводки совсем не хотелось. Но в голову, как отголоски ночных кошмаров, так и лезли всевозможные версии. Хуже всего — если это убийство, особенно ножом. Тогда мало того, что квартиру придется долго отмывать, так еще и опечатать могут, пока все улики не соберут… Вот спасибо за такую перспективу.

Лава натянула джинсы и первую попавшуюся футболку, но спросонья не угадала сторону, и получилось задом наперед.

— Я на правую руку надела перчатку с левой руки, — бормотала раздраженно, наскоро переворачивая со спины на грудь вышивку с натуралистичным изображением сердца, согласно замыслу дизайнера и матушки-природы.

В ванной из зеркала на нее мельком глянула бледная фурия с хищным носом и недовольным изгибом рта. Лава яростно выплюнула остаток зубной пасты в раковину и пригладила торчащие во все стороны волнистые пряди волос, которым сегодня не светит укладка. Теперь весь день ходить как чучело… Черные кеды, черная косуха, черная объемная сумка… Все, готова к выходу.

Она распахнула дверь. Действительно, полицейский в форме. И тут же в голове завертелось, как повторяющаяся мелодия шарманки: он же страж порядка, он же силовик, он же сотрудник органов внутренних дел… Словом, все синонимы, которые когда-либо использовались в газете. Страж, силовик и сотрудник махнул удостоверением и тихой скороговоркой невнятно представился. Они же нормально разговаривают обычно, почему называются всегда так, чтобы слова невозможно было различить? Наверное, неприятно постоянно трепать свою фамилию перед каждым встречным. Журналист может хотя бы псевдоним взять.

— Что случилось? — строго спросила Лава.

— С девушкой проблемы, — сказал страж и сотрудник все так же тихо, но уже с нормальной дикцией. — У вас есть ключи от той квартиры?

— Конечно. Я готова ехать.

Уже в полицейской машине, прикрываясь ладонью от яркого майского солнца, Лава спросила:

— А что случилось? Ее убили?

— Пять минут назад была жива. Пока новых сведений не поступало, — туманно пояснил собеседник, при свете оказавшийся молодым и симпатичным мужиком с волевым подбородком. Он аккуратно выехал из заставленного машинами двора, а дальше перехватил инициативу в разговоре. — Расскажите о вашей квартиросъемщице, Лава Аркадьевна.

— Студентка, платит в срок, соседи не жаловались.

— Проживала в квартире одна?

— Говорила, что одна… Въехала в конце августа. Простите, я не расслышала ваше имя-отчество…

— Денис Валерьевич.

— Денис Валерьевич, а вы можете сказать, что конкретно случилось?

— Статью будете писать? — вдруг хитро прищурился он. — Я читал у вас про брошенного ребенка. Очень интересно, мне понравилось!

Лава криво улыбнулась. Вот уж чего точно никогда не будет, так это статьи про нее саму. Что бы там ни произошло в ее квартире. Вернее, в квартире Германа. При мысли, что кто-то может испачкать, сломать, испортить вещи, которые он сам выбирал, ей хотелось рычать. Надо было самой там поселиться. Но это такой пафосный дом, там даже маленькие собачки смотрят на прохожих как на челядь… Она бы не смогла там жить.

— И все-таки, —