Лекарь в мире ЗОМБИ 4 - Сергей Леонидович Орлов

Боль пронзила руки тысячами раскаленных игл. Из горла вырвался глухой стон, но ладони остались прижатыми к ране. Под пальцами ощущалось, как ткани медленно срастаются, разорванные сосуды восстанавливаются, кровотечение останавливается.

Ткани под ладонями медленно срастались, но каждая секунда этого процесса давалась тяжелее предыдущей. Чем ближе к завершению, тем сильнее темнело в глазах. Кровь стучала в висках, а в ушах нарастал низкий гул, похожий на далекий рокот водопада.

Внезапно перед внутренним взором пронеслись образы — выжженные поля, иссохшие русла рек, мертвые леса. А над ними — фигура с желтыми глазами, вытягивающая последние капли жизни из умирающей земли.

— Нет… — вырвалось сквозь стиснутые зубы.

— Ты что-то сказал? — Петрович напряженно вглядывался в мое лицо.

— Ничего, — мотнул головой, не прерывая исцеления. — Почти закончил. Потерпи.

Когда последние волокна ткани срослись, отпрянул от раны, хватая ртом воздух. Руки тряслись, на лбу выступил холодный пот. В горле пересохло, будто после многодневной жажды, а все тело гудело от истощения, словно только что пробежал целый марафон.

Петрович осторожно ощупал ногу. Рана полностью затянулась, оставив лишь розоватый шрам и прореху в джинсах.

— Не знаю, как благодарить, — пробормотал он, с изумлением рассматривая исцеленную плоть.

— Благодарить будешь потом, — поднялся на ноги, подавив гримасу боли. — Нужно сваливать отсюда.

Вдали уже отчетливо слышалось характерное рычание и шарканье — мертвецы, привлеченные визгом ребенка-зомби, стягивались к нашему местоположению. Пришлось бросить намеченные точки сбора и двинуться обратно к фитнес-центру с тем, что успели собрать. На двоих у нас было четыре канистры — три нес я, одну Петрович, заметно прихрамывая, несмотря на исцеление.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая пустынные улицы в оранжевые тона. Это была странная, необычная красота постапокалиптического мира — зловещая и одновременно умиротворяющая.

— Знаешь, — нарушил молчание Петрович, когда мы остановились перевести дух, — я всю жизнь мечтал о тишине и покое. Жил в квартире рядом с кольцевой, шум машин круглосуточно. Думал, вот бы все исчезли, и наступила тишина.

Он горько усмехнулся.

— Будь осторожен со своими желаниями, да?

Я молча кивнул, так как понимал инженера лучше, чем он мог предположить. До всего этого апокалипсиса тоже иногда мечтал о радикальных переменах. О чем-то, что вырвет из рутины учебы и подпольных боев. И вот, вселенная ответила — по-своему, с извращенным чувством юмора.

— У меня была дочь, — продолжил Петрович, глядя куда-то вдаль. — Ксюша. Двадцать шесть лет, работала в банке. Умница. Жила в Москве. — Его голос дрогнул. — Когда все это началось, она звонила. Говорила, что все хорошо, что у них там блокпосты, военные… А потом связь оборвалась.

Я не знал, что сказать. Слова утешения казались пустыми. Петрович, очевидно, не ждал ответа.

— Я все думаю… — он сглотнул. — Может, она там, как эта девочка в машине. Может, ходит где-то и… и не знает, что мертва.

— Не думай об этом, — мягко сказал я. — Сейчас нужно думать о живых.

Мы подошли к фитнес-центру, когда солнце уже село за горизонт. У входа нас встретила знакомая картина — пятеро мужчин и женщин, выстроившихся в шеренгу. Те самые фанатики, которые раньше боготворили Виктора, а теперь перенесли свое поклонение на меня, несмотря на все мои попытки пресечь этот фарс.

— О великий Макар, — начала Марина, их неофициальный лидер, делая шаг вперед с поднятыми руками, — мы приветствуем твое возвращение из опасного путешествия!

Я закатил глаза, чувствуя, как волной поднимается раздражение. Две недели я пытался отучить их от этого дерьма, но они были упрямее ослов.

— Просто Макар, — сказал я устало. — Без «великого». Сколько раз повторять?

— Твоя скромность делает тебя еще более достойным! — воскликнула Марина. Ее глаза лихорадочно блестели, а бледное лицо с заострившимися от недоедания чертами выражало экстатический восторг.

Я сдержал готовый вырваться из груди рык. Мне было сложно злиться на них — это были не плохие люди, просто сломленные апокалипсисом и ищущие любую соломинку, за которую можно ухватиться в океане хаоса.

— Мы подготовили подношение! — сказал Сергей, высокий тощий мужчина с залысинами и нервным тиком левого глаза. — Идем, мы покажем!

Не дожидаясь ответа, фанатики развернулись и бросились внутрь здания. Я тяжело вздохнул и последовал за ними, неся канистры. Петрович тихо хмыкнул позади, явно наслаждаясь моим смущением.

В главном зале фитнес-центра меня ждало зрелище, от которого перехватило дыхание от смеси ярости и изумления. В центре стоял импровизированный «алтарь» — перевернутая скамья для жима, на которой фанатики разложили протеиновые батончики, выложенные в форме солнца с лучами.

— Какого хрена… — выдохнул я, опуская канистры на пол.

— Мы создали святилище, чтобы все могли поклоняться тебе! — гордо объявила Марина, обводя рукой свое творение. — Эти подношения символизируют твою силу, твой свет, который…

— Стоп, — я поднял руку, обрывая ее монолог. — Вы использовали еду для этого? Еду, которой и так не хватает?

Пятеро фанатиков замерли с выражением растерянности на лицах.

— Это особая еда, — неуверенно сказал худощавый мужчина с козлиной бородкой. — Священная…

— Это, блядь, протеиновые батончики, — отрезал я, подходя к «алтарю» и начиная собирать рассыпанные продукты. — И вы потратили их на… это?

Я сгреб батончики в охапку и сунул их в руки ближайшему фанатику — полной женщине средних лет с испуганными глазами.

— Немедленно отнеси все это на кухню, — приказал я. — И запомните раз и навсегда: никаких алтарей, никаких подношений, никаких «священных» вещей. Особенно из еды. Ясно?

Фанатики молча кивнули, хотя на их лицах читалось разочарование, смешанное с благоговейным страхом. Марина так и вовсе снова зашептала про «испытание нашей веры», прежде чем поспешно удалиться вместе с остальными.

— Не завидую тебе, — хмыкнул Петрович, наблюдая за этой сценой. — Как только избавишься от одного культа, тут же заводится новый.

— И не говори, — я устало потер виски. — Пойдем, отнесем эти канистры к генераторам.

Мы направились к техническому помещению в задней части здания, где гудели три небольших генератора, обеспечивающие электричеством самые необходимые системы: аварийное освещение и некоторые бытовые приборы. Заправив баки, Петрович остался, чтобы проверить двигатели, а я вернулся в основную часть здания.

Меня встретил знакомый гул голосов — около сорока человек расположились в бывшем зале для групповых занятий, превращенном