Лекарь в мире ЗОМБИ 4 - Сергей Леонидович Орлов

Он медленно, почти нежно провёл металлом по её щеке. Кожа раскрылась под давлением острия, выпуская тонкую алую струйку. Боль была острой, мгновенной, но Алина лишь дрогнула, не издав ни звука. Её глаза, даже в этом положении, метнули в Леху взгляд — прямой, яростный, полный непокорённого достоинства.

— Ты сильная, — заметил Леха с ноткой уважения в голосе. — Мне это нравится. Но сила здесь не нужна. Здесь нужно смирение.

Он усилил телекинетическое давление, и лоб Алины с силой прижался к прохладной поверхности стола. Лезвие снова коснулось кожи — на этот раз увереннее, глубже, оставляя рваный след, из которого тут же заструилась кровь.

— Каждый твой шрам станет моей подписью, — произнёс Леха с холодной методичностью хирурга. — Моим письмом для него. Посланием, которое он не сможет игнорировать.

Его движения стали почти гипнотическими, когда он медленно, с особой тщательностью вырезал на её коже инициалы: «Н. В.» — Ника Волкова. Каждый штрих был точным, выверенным, словно он годами практиковался в этом искусстве. Капли крови стекали по щеке Алины, падали на столешницу, растекаясь тёмными пятнами по раскиданным бумагам.

— Пусть знает, что я не забыл, — прошептал Леха, его дыхание щекотало её ухо. — И что теперь твое лицо — моё напоминание. Каждый раз, когда он посмотрит на тебя, он будет видеть мою подпись. Мою победу.

Несмотря на боль, несмотря на унижение, Алина продолжала смотреть на него. В её глазах горел негасимый огонь сопротивления. И даже сейчас, с лицом, залитым кровью, она нашла в себе силы собрать во рту вязкую слюну, смешанную с кровью, и выплюнуть прямо в лицо своему мучителю.

— Он убьёт тебя, — прохрипела она, каждое слово давалось с трудом, но её голос не дрожал. — За меня. За всех, кого ты сегодня убил.

Леха медленно провёл рукой по щеке, размазывая её кровь по своей коже. Затем поднёс пальцы ко рту и слизнул красную жидкость, словно дегустируя редкое вино. Его губы искривились в ухмылке, которая больше напоминала оскал хищника, чем человеческую улыбку.

— Мне нравится твой дух, — сказал он с искренним восхищением. — Именно поэтому ты останешься жить. Но не как человек. Как письмо. Как предупреждение. Как напоминание о том, что безрукий калека оказался сильнее всех вас.

Телекинетические путы внезапно исчезли, и тело Алины рухнуло на пол, как марионетка с обрезанными нитями. Она инстинктивно свернулась, прижимая изломанные руки к груди, пытаясь защитить самые уязвимые части тела. Но даже в этот момент, даже сквозь пелену боли и унижения, она нашла в себе силы поднять глаза и встретиться взглядом с Лехой — не сдаваясь, не моля о пощаде, сохраняя последние крупицы своего достоинства.

Леха развернулся и направился к выходу, его шаги были неторопливыми, размеренными — шаги человека, выполнившего свою задачу и удовлетворённого результатом. Уже у двери, не оборачиваясь, он произнёс:

— Скажи ему, что это только начало. Что я вернусь за ним. И что всё, что он любит, всё, что он ценит — теперь принадлежит мне.

Когда Телекин вышел из административного здания, вооружённые уже охранники сгрудились у выхода с рынка, их лица искажены смесью ярости и ужаса, а пальцы дрожали на курках. Но никто не решался нажать. Они видели, как этот безрукий монстр расправился с патрулями, как обрушил наблюдательные вышки, как изрешетил их товарищей их же пулями. Они видели, как пал Танк — их непробиваемая стена и единственная надежда против зомби.

И теперь, когда Леха шёл к ним, его жёлтые глаза горели таким холодным светом, что каждый понимал: любое движение станет последним. Страх тяжелой волной навалился на людей, буквально вдавливая их в землю.

Толпа невольно дрогнула и расступилась, словно море перед хищником. Леха прошёл через коридор молчания, не удостоив их ни словом, ни взглядом. Только когда он миновал ворота рынка и растворился в утреннем тумане, люди смогли наконец вздохнуть.