Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

В зале снова зашевелилось: шёпоты, вздохи, скрип стульев.

Эта сцена – недолгий, но выразительный фрагмент стратегии и психологии: манипуляция вниманием, ставка на жадность и на мгновенную реакцию, проверка границ дозволенного. И в то же время – демонстрация того, как тонко и быстро в публичной арене улаживаются споры о моральных и правовых границах торговли.

Со сцены раздался спокойный, уверенный голос – это был Акман.

Он говорил без спешки, улыбаясь с той лёгкостью, которая мгновенно гасила любое напряжение в зале. Казалось, воздух сам становился мягче, а взгляды публики, только что настороженные, теперь потеплели. Всё происходило естественно, будто это был заранее отрепетированный жест.

Но куда важнее было не это.

Акман ловко переиграл ситуацию, пообещав ответить на вопрос позже, наедине. Не отмахнулся, не ушёл от темы, а, напротив, проявил уверенность, сохранив достоинство. И сделал это молниеносно – будто слова заранее лежали у него на языке, ждали только момента, чтобы сорваться.

Такую реакцию трудно было предсказать. Кто бы ожидал, что он спокойно отреагирует на покупку чужого вопроса – поступок дерзкий, выходящий за рамки приличий? Но даже в этом неожиданном повороте Акман не потерял равновесия, ответил точно и уместно.

На губах промелькнула невольная усмешка. Противник выдался непростой.

Интересная игра только начиналась.

Когда сессия подошла к концу, к месту подошла молодая женщина лет двадцати с небольшим – строгий костюм, гладко убранные волосы, в руке планшет.

– Господин Акман просил передать, – произнесла она ровным тоном. – Если оставите контактные данные, мы организуем встречу для личного обсуждения вопроса.

В ответ ей протянули свежую визитку – плотную, с золотистым тиснением.

– В ближайшие дни график полностью расписан, – прозвучало вежливо, но с холодком. – Если предупредите хотя бы за час, смогу внести коррективы.

Послание было очевидным: не стоит внезапно назначать встречу, а потом изображать сожаление, если договорённость не состоится. Теперь ответственность лежала на ней. Девушка кивнула и, опустив глаза, отошла в сторону.

Едва шаги затихли, кто-то ухватил за рукав.

Резко обернувшись, можно было увидеть Ассо и Добби – оба с тревожными лицами, глаза метались, как у людей, почувствовавших беду.

– Шон, подожди секунду…

– Тебе лучше вернуться в номер. Сейчас же.

Они стояли по обе стороны, цепко держали за руки, будто боялись, что собеседник сбежит.

– Но ещё есть дела…, – попытка освободиться встретила каменное сопротивление.

Ассо нахмурился:

– Произошли изменения в расписании.

Такое объяснение звучало слишком неубедительно, чтобы быть правдой. Никакие "изменения" не могли пройти мимо организатора. Однако ни один не собирался отпускать, и устроить сцену перед коллегами было бы глупо. Пришлось идти с ними.

Дверь люкса тихо захлопнулась – и сразу же вспыхнул гром раздражения.

– Ты обещал, что не устроишь ничего подобного!

– Говорил, что всё пройдёт спокойно, а теперь весь зал гудит!

Они обрушились с упрёками, будто изрыгая накопившийся страх. В ответ звучало спокойно:

– Никто не ожидал, что большая белая акула сама подплывёт ближе.

Несколько секунд – тишина. Потом Ассо хлопнул ладонью по столу:

– Причём тут это?! Зачем нарываться на Акмана?

– Разве вопрос – это провокация?

– Ты купил чужое время, чтобы задать его!

– Без этого невозможно было продолжить.

Добби нервно провёл рукой по волосам:

– Ты не понимаешь! Со стороны всё выглядело так, будто ты его публично вызвал на дуэль!

Усмехнулся, было невозможно сдержаться.

Выходит, именно так и восприняли – не как диалог, а как открытый вызов.

Акман постарался смягчить инцидент, выдав из себя вежливую улыбку и представляя всё как недоразумение, но для двоих присутствующих это выглядело как чистая прямолинейная конфронтация.

– Собираешься подраться? – резко выпалил Добби, голос резал воздух, будто зацепил края костюма.

В этом упрёке не было лжи: задуманное было именно публичным вызовом. Цель – устроить сцену, достаточно яркую, чтобы отвлечь инвесторов и подменить повестку.

Ассо выдохнул тяжко, как будто сдавив комок в горле, и словно мерил словами риски:

– Ты теперь публичная фигура. Любой жест будет подхвачен, перевёрнут и распиарен. Как собираешься с этим справляться?

Страх в голосе был искренним – страх за репутацию, за возможную волну негатива. Но в том самом страхе таилась и цель: чтобы конфликт жил долго, он должен оставлять пространство для толкований. Чем больше интерпретаций – тем насыщеннее сюжет, тем дольше внимание публики удерживается на нём.

– Цель – не столько победить, сколько разжечь интерес, – прозвучало спокойно, почти шёпотом.

Для того чтобы дуэль действительно взволновала публику, соперники должны казаться равными; в противном случае исход очевиден, и зрелище теряет смысл. Сравнение с Акманом выглядело устрашающе: масштаб, связи, медиавлияние – всё это работало против новичка.

– Но влияние в медиа есть, – возразили, и в комнате зашуршали документы, как будто сами бумаги пытались подискутировать.

Ассо и Добби мотнули головами в унисон:

– Этого недостаточно. В активизме решающую роль играют институциональные инвесторы – пенсионные и страховые фонды, эндаументы университетов. Их поддержка определяет исход голосований акционеров. Они склонятся к опыту Акмана, а не к молодой авантюре.

Мозг сходил по стратегии: очевидно, что одна лишь публичная потасовка не даст нужного эффекта. Эмоции – кровь любого противостояния; от них рождаются легенды. Потому нынешняя провокация против Акмана была задумана как первая искра. Но реакция мэтра оказалась слишком хладнокровной, не хватило драматизма. Вывод – встреча повторная и более прицельная, чтобы разжечь не рационал, а чувство: месть, обида, соперничество.

Слова о Herbalife упали, как холодный дождь. Добби выдавил из себя:

– Ты только не говори, что полезешь в Herbalife?

Ассо побледнел, губы дрогнули, в голосе тут же появилась паника:

– Нет, это исключено!

Название компании шевельнуло в воздухе целую сеть воспоминаний – старые скандалы, длительные расследования, медийные бури. Для команды этот вариант выглядел слишком опасным: слишком много полюбившихся СМИ сцен, слишком мала гарантия контроля.

В комнате запах кофе смешался с металлическим привкусом напряжения, пальцы стучали по столу, порой слышался скрип кресел. Голоса шли волнами – резкие, затем затихающие. План всё ещё жил: рассчитать, разжечь, повторить в другой форме, чтобы эмоция взяла верх над расчётом, а публика заговорила. И если искра попадёт в нужное место – пламя охватит аудиторию, оттеснив куда-нибудь в сторону рассудок и сомнения.

Причина яростного сопротивления Ассо крылась вовсе не в эмоциях, а в здравом расчёте. Компания Herbalife занималась производством и продажей протеиновых коктейлей, батончиков, добавок для контроля