Эффект наблюдателя: Хроники космического беспризорника - Артем Новиков

— Подходит. Оптимальный вариант, — вдруг сказал Лор.

Я уставился на него:

— Ты хоть понимаешь, что такое приют?

— Нет. Но ты предложил — значит, это лучше альтернативы.

Его спокойствие бесило. Как он мог так легко соглашаться на неизвестность?

— Ладно… — я встал, отряхиваясь. — Только запомни: там тебя зовут… э-э…

— Лор, — подсказал он.

— Да нет же! Ты теперь… Славик. Да, Славик. Сын моего двоюродного дяди с Третьего кольца.

Лор кивнул, как будто я только что объяснил ему теорию червоточин.

— А тебя?

— Меня? — я усмехнулся. — Меня там все знают. Кай. Просто Кай.

Мы вылезли из убежища. Утро в Нижнем было серым и пахло гарью. Лор вдруг остановился.

— Спасибо, — сказал он. Серьезно. Без улыбки.

Я фыркнул и пошел к выходу. Впереди были «Добрые руки». И доброты там было куда меньше, чем рук.

Глава 2

До приюта мы добрались без приключений. Может быть, пауки еще дрыхли, а может, просто немного везения.

Охранник на входе, узнав, что мы хотим в приют, отвел нас в кабинет директора.

Пахло дезинфектором и дешевым табаком. Анна Викторовна, женщина с желтыми от никотина пальцами, разглядывала нас через дым сигареты. Как обычно. Но сегодня нас было двое.

— Брат, говоришь? — она ткнула пеплом в мою сторону. — А почему тогда фамилии разные?

Я выдавил улыбку:

— Мамка его за другого мужика вышла.

На стене за ее спиной трещал голоэкран с рекламой: «Корпорация "Вектор" — светлое будущее Нижнего сектора!» Иронично, что стена была довольно чистой, а вот голо было грязным и местами с облупившимся корпусом.

Я скосил глаза на Лора. Тот застыл, как статуя, и только его взгляд внимательно исследовал кабинет: вот он перетек с расписания на стене к доске с распределением («Трудовые отряды — квота 15 ед.»). Вижу, как взгляд Анны Викторовны, следуя за моими глазами, обращается к Лору, но тот уже равнодушно смотрит в голо.

— Максимум две недели, — бросила она. — Потом — в распределение.

Когда мы вышли, я прошептал:

— Видел доску? Это значит…

— Продажа рабочей силы, — закончил Лор. Слишком спокойно.

Забавно, Лор это понял. Мальчик из верхних секторов — говорят, они там живут на облаках и какают игрушечными понями. Откуда ему известно о том, что дети в нижних секторах вкалывают?

Директриса показала нам комнату, в которой мы будем спать, потом отвела в пустую столовую и там предоставила самим себе.

Приют днем вообще был почти пуст, дети днем учатся. Просто так сложилось, что обычно у них практические занятия по очистке фильтров на фабрике. Но к этому все относятся с пониманием: приют благотворительный, и его как-то надо содержать.

Перед нами стояли тарелки с баландой. Не то чтобы самая вкусная еда, но мне приходилось есть и вещи похуже, и это все равно было лучше, чем засыпать с ноющим желудком, в котором третьи сутки — пусто.

Лор ковырял ложкой в почти полной тарелке серой жижи.

— Ты что, не голодный? — спросил я.

— Голод — не повод есть что попало, — ответил он, но все равно отправил ложку в рот. Без гримасы.

Странный он тип. Понятно, что он из верхних секторов, и такого даже в помои никогда не выливал. И что баланду ему не хочется. Непонятно, почему он ее все же ест. И ведь ни единого ругательства. Возможно, у него не все дома? Это объясняет отсутствие эмоций. Но в остальном он нормальный и точно не дурак.

За окном пролетел дрон-мусорщик, оставляя шлейф гари.

Лор задумчиво проводил его взглядом, мыслями он явно был где-то далеко.

— Слушай, — я подвинулся ближе. — Тут главное — не высовываться. Будешь тихим — отправят в «элитную группу».

— Какие критерии отбора? — так же задумчиво спросил Лор.

Я замер.

— Ты… это шутка?

Его лицо не дрогнуло.

К вечеру вернулись остальные жители комнаты, всего нас оказалось 14 человек. Больше обычного. К этому моменту мы успели прогуляться по приюту, изучить свод правил, получить постельное белье, и я даже успел вздремнуть.

В одном из коридоров мы обнаружили запертый учебный класс, над ним даже висела пыльная и грязная табличка «учебный класс». Состояние таблички полностью отражало отношение к учебе в приюте. А вот Лор заинтересовался. Он заинтересовался дверью, постучал костяшками пальцев по замку, потом отошел, неожиданно ударил ногой немного пониже замка — дверь послушно раскрылась. Чего бы и нет? Для карцера нужны свидетели.

Внутри не было ничего интересного, только старенький, потрепанный планшет для доступа в локалку на учительском столе, который Лор тут же прибрал. Я ехидно прокомментировал:

— Шик! Теперь ты можешь официально числиться самым грамотным бомжом района: у тебя есть доступ к таблице умножения.

Лор, правда, это никак не прокомментировал. Выходя, мы закрыли дверь, и замок защелкнулся, будто бы никто тут и не был.

Наше появление в комнате не вызвало особого ажиотажа, хотя среди постоянных жителей комнаты нашлась пара рож, с которыми мы пересекались.

Не то чтобы нам были рады. Туалет на комнату всего один, во всяком случае, работающий. Но в комнате оставалось еще несколько пустующих кроватей, а значит, даже с нами обитатели переживали не самые худшие времена.

Вечером всех обитателей приюта загнали в общую комнату с трещащим голо.

«Сегодня в Верхнем секторе открылся новый парк с биокуполом», — вещал диктор. На экране — зелень, фонтаны, улыбающиеся дети в белых одеждах.

— Нам бы хоть туалеты починить… — пробормотал сидящий сбоку пьяный воспитатель.

Я заметил, как Лор пристально смотрит на экран. В кадре мелькнул мужчина с нашивкой «Селенис-Секьюрити».

— Знакомый? — шепнул я.

— Нет, — слишком быстро ответил Лор.

Ночью я проснулся от какого-то звука. Лор сидел на соседней кровати, его глаза были закрыты.

— Ты спишь? — прошептал я.

Глаза мгновенно открылись.

— Нет.

На его коленях светился планшет с узнаваемой картой космопорта.

— Замыслил побег с планеты?

— Нет, — скупо ответил он.

— Я тоже мечтал улететь… — неожиданно для себя признался я.

— И почему не улетел, если мечтал?

Мне стало смешно. Вот уж детка верхних кварталов!

— Серьезно, Лор? Меня даже в космопорт не пустят. Да и кого бы я мог убить, чтобы купить билет?

— И ты просто перестал мечтать?

— Нет, я просто вырос.

— И больше не хочешь улететь?

— Безумно хочу, Лор.

— Сдался?

Я внезапно понял, что злюсь на